– Так вот как это работает. Мне следует проверить свою прислугу и офицеров, вдруг у меня шпионы засели, – усмехнулся Сириль.

– Не поможет. Они настолько органично вливаются в окружающий мир, что их невозможно от него отличить. Поверьте мне, лохат.

– Я вам верю, Великий шпион.

Сириль замолчал и устремил взгляд вдаль, скользя по бирюзовым волнам, которые покрывали белые барашки пены. Солнце высекало огненные искры из воды, весело рисуя на поверхности золотые узоры. В природе появилось что-то такое, что придавало всему вокруг окрас жизнерадостности. Казалось, что с их душ свалился тяжелый груз, который они тянули на себе все это время. Сириль подумал, что они подобны тягловым волам, которые привыкли таскать невероятные грузы, не ропща на судьбу, которая подкинула им такие испытания.

Его мысли были созвучны думам Варена, который тоже сравнивал себя с тягловым животным, но скорее с крепкой лошадью, которая возила тяжелые возки или телеги военных обозов. Впрочем, Варен предпочитал быть похожим на тех, кто таскает возки, ведь аристократы с особым тщанием подходили к выбору их экстерьера. Только лучшие и сильнейшие допускались до того, чтобы везти аристократку в дальнее путешествие.

– Думаю, нам стоит собрать совет из лохатов, что стоят в Лайе, и тех членов Имперского совета, что уехали сюда, – Сириль нарушил блаженную тишину, воцарившуюся на террасе. – Сколько ваших друзей в городе?

– Четверо, считая меня. Это не так много и не так мало, – усмехнулся Варен. – А что вы желаете им сказать, лохат?

– Ничего особенного. Рассказать новость из столицы и сообщить, что нам следует немедленно заверить императора в своих верноподданнических чувствах.

– Этого не требуется, лохат. Его величество знает о нашей преданности, а клятву верности мы принесем тогда, когда увидим его. К тому же в скором времени мы получим приказ прибыть в столицу.

– Откуда вы это знаете?

– Все очень просто, это логика, лохат.

– Конечно.

Сириль усмехнулся, понимая, что давно не испытывал такого счастья, как сейчас. У Мирэй появился достойный император, и он выведет империю из безумия, в которое вверг ее рыбак, возомнивший себя правителем.

Густые кроны деревьев сплетались в монолитный потолок, который расступался над просторной поляной, покрытой мягкой зеленой травой, украшенной вкраплениями сиреневых и белых капелек цветов, источавших сладковатый, удушливый аромат. Но благодаря просвету в кронах он не скапливался и позволял дышать, почти не замечая его. Деревья дарили тень и прохладу, которая была нужна путникам. Отряд эльфов воспользовался этой прогалиной в густых, почти непроходимых лесах Элеана, чтобы получить несколько хор отдыха для воинов и лошадей. Они бежали, не оглядываясь. Только вперед, по едва заметным тропам, которые терялись в труднопроходимых чащах.

Удивительно невзрачная, почти некрасивая эльфийка металась по поляне, то и дело заламывая руки, останавливаясь, бросая отчаянные взгляды вокруг и снова отправляясь в свое маленькое путешествие. Она время от времени громко возмущалась, посылая слова проклятий королю Кириалю, словно тот мог их услышать. Эльфы из сопровождавшего ее отряда молча следили за мечущейся женщиной не пытаясь ее остановить, да и вовсе стараясь не замечать ее. Они быстро и аккуратно сворачивали импровизированный лагерь, старательно не глядя в сторону разъяренной эльфийки, которая, похоже, не контролировала свои эмоции, и разве что молнии не метала. Та сделала еще несколько шагов и, наконец, остановилась, замерев в центре поляны. Ее потемневший взгляд скользнул по спокойно восседавшему на грубо сколоченной скамье эльфийскому воину и буквально впился в него.