«Я все исполню, ваше величество», – отозвался командующий его армией.

Варлиаль разорвал магическую связь, устало закрыв глаза. Он уже не мечтал о ванне, в голове пульсировала только одна мысль: упасть на кровать, как есть, и забыться сном до самого утра.

***

Четвертый месяц весны стакар. Двенадцатый день месяца.

144 год от рождения империи

Громкий, резкий вопль лимринга пронесся над стенами, башнями и небольшим донжоном форта императорской гвардии Мларис. Птица-посланник расправила крылья, планируя вниз. Перед внутренним магическим взором лимринга раскаленным железом горел образ того, к кому его отправили. Сильный маг с такой мощью вложил образ адресата в память посланника, что птица даже испытывала жгучую боль всякий раз, когда ее посещала мысль об отдыхе. Лимринг желал избавиться от послания, которое нес привязанным особыми ремнями к груди. Оно жгло его, словно расплавленный металл, и, казалось, его перья вот-вот вспыхнут, лишая возможности скользить в воздушных потоках. Лимринг в очередной раз огласил окрестности своим пугающе-противным воплем, от которого по коже бежали толпы мурашек, и заложил широкий, пологий вираж, оглядывая крепость с высоты в поисках соответствий магическому образу.

Типичная горная крепость оседлала перевал в гряде малого Хортата, сливаясь с горами своим цветом и фактурой. Шесть сторожевых башен и стены были сложены из того же серого камня, что и скалы позади него. Внутри находились несколько казарменных помещений и небольшой донжон из красного гранита, где проживали несколько офицеров гвардии и опальная императрица с маленькой свитой из двух служанок, которые не оставили ее в опале, навлеченной на ее голову бывшим главой Имперского совета Дарьеналом Востой и пошедшим у него на поводу почившим императором Маглором. Лимринг кружил над фортом Мларис, постепенно сужая круги, пока не опустился на коновязь рядом с офицерским донжоном, победно огласив крепость очередным воплем. Он прибыл на место, а тот, кто ему был нужен, находился неподалеку. Скоро он избавится от этого причиняющего боль послания. Совсем скоро.

– Что у нас там за шум? – командир форта, лейтенант императорской гвардии Уйнэс ам Сагир Ситэй вышел из донжона и окинул внимательным взглядом двор вверенной ему крепости.

– Лимринг. Из столицы, лейтенант, если верить знакам на его ремнях, – стоявший рядом с птицей-посланником гвардеец вытянулся по стойке смирно, глядя на командира.

– Так заберите у него послание и угомоните птицу! От этого шума голова раскалывается! – рявкнул Уйнэс, и развернулся, чтобы уйти.

– Простите, лейтенант. Но я не могу. Особое послание, его можете забрать только вы. Мне не отдаст.

– Вот принесла нелегкая, – в сердцах процедил сквозь зубы лейтенант и шагнул к лимрингу.

Тот склонил свою уродливую голову, внимательно посмотрел на Уйнэса, словно пытался изучить каждую клеточку, каждый его жест, каждую черточку и пору на лице, словно сверяя его с тем образом, что горел в его мозгу. Лейтенант с обреченным видом ожидал, к какому выводу придет громогласное создание. Наконец, удовлетворившись сравнением, лимринг подставил футляр со свитком, позволяя человеку забрать послание. Лейтенант выдохнул. Он прекрасно знал, чем чревата попытка забрать у опасной птицы-посланника то, что адресовано не тебе. Он знавал людей, которые лишились за это пальцев, а то и рук, кому-то, как он слышал, разодрали лица, лишив носов и ушей. Это была очень сильная и опасная птица. Лимриг покрутил головой, издал звук где-то между карканьем и мяуканьем кота в весенний гон и вновь уставился на Уйнэса своими змеиными глазами, словно ему не нравились его мысли. Лейтенант сглотнул ком, внезапно застрявший в горле, протянул руку и быстро отстегнул футляр с письмом, стараясь не прикасаться к жестким перьям. Птица-посланник насмешливо рявкнула, заставив Уйнеса вздрогнуть, едва не подпрыгнув на пассус-другой, и быстро ретироваться в офицерский донжон.