– Богиня всегда присмотрит за мной. – Мама указала на свою татуировку. – Этот знак – обещание ее покровительства.

– Херовый из нее покровитель.

– Ты осуждаешь Богиню, будто знаком с ней. И ты знаком, но ты не знаешь ее. Никто не знает. И планов ее тоже никто не знает.

– А когда мы доедем? Что тогда?

– Сначала надо доехать.

Мы остановились на очередной заправке. Один ее вид удручал: облезлые столбы, некоторые буквы на вывеске перегорели, а кассир была крайне недовольна посетителем, который прервал просмотр ее любимого сериала.

Лето стояло жаркое. Я закатал рукава рубашки и расстегнул пару верхних пуговиц. Часть еды, которую я собрался брать, оказалась просроченной, а на другой части я нашел тараканов. Ужасное зрелище. Убедившись, что наш паек надежно упакован и произведен не раньше, чем месяц назад, я принес еду на прилавок.

– Пижон, – тихо сказала кассир вместо приветствия, пока пробивала товар.

– Не подскажите, есть тут в радиусе пятидесяти километров пышные леса? – спросил я. – Хочу отдохнуть от городской суеты.

– Ага. – Она почему-то не переставала жевать жвачку. Да еще и делала это так демонстративно, что мне стало противно.

– Не подскажите, куда ехать?

– В тот богатый пентхаус, откуда ты свалился к нам. Здесь таких как ты не любят.

– Таких, как я?

– Богачей. Посмотрите на него! Рубашка, небось, на заказ сшита?

– Я не могу понять, у нас проблемы?

– Уж точно, – сказал мужик, вышедший из подсобки. Был ли он механиком? Не знаю. Но его руки были в мазуте, а на лице смешались копоть и пот. – Проваливай отсюда, пока цел и здоров.

– Мне надо заправить машину и купить поесть.

– Проваливай, говорю.

– Обслужите меня, и я уйду. Ссоры мне не к чему.

Механик подошел к прилавку и скинул еду на пол, а кассир хищно улыбнулась. Я тяжело выдохнул и даже не дернулся, когда механик угрожающе расправил плечи. Мне было не до этого. Моя мать умирала.

Я ударил лишь один раз. Как в тех дурацких поговорках. Один раз, прямо в нос. Уж не знаю, вложил ли я в удар всю свою силу, но души там было предостаточно. Лицо механика на миг исказилось, а следом по его щекам прошла волна от удара. Нос смялся, хрящ хрустнул. Он сначала отошел на два шага, но затем его ноги запутались, и механик с позором приземлился на задницу.

Я растер костяшки на руке, поднял продукты и потребовал свой бензин, но тут меня настиг ответный удар в челюсть, а затем слабый толчок в нос. Полилась кровь.

– Нравится драться, а? – спросил механик, разведя руки. – Любишь это чертово чувство восторга, а, городской?

– Да что же ты пристал?

Уверен, механик не ожидал от человека в брюках резкого удара в живот. Поэтому не буду хвастаться, что с ноги впечатал его в стеклянную стену, да так, что та рассыпалась фонтаном из мелких осколков.

– Бензин, быстро! – крикнул я кассиру. Она замахала руками и пробила тридцать литров.

Я забрал еду, не заплатив, и заметил, как кассир взяла телефон и начала набирать номер. Уверен, что номер короткий и весьма неприятный. Встреча с полицией мне была ни к чему.

По дороге к машине я убедился, что камер нигде нет, и что из магазина не видно моей кареты, хотя на всякий случай открыл багажник и достал пару тряпок, которыми закрыл номера. Я заправился на полную и сел за руль.

– Что там случилось? – спросила мама.

– Ничего.

– Это что, кровь?

Я дотронулся до верхней губы. Действительно, из носа еще текла кровь, загадив всю рубашку, а на левой щеке пульсировал синяк.

– Небольшая потасовка, – сказал я и завел машину. Мы тронулись с места.

– Не расскажешь?

– Говорю же, все нормально.

– Не лезть, да?

– Угу.

Мы ехали долго и ровно. Я открыл окно и высунул наружу руку, в машине стало совсем жарко. Моя рубашка вся промокла от пота. Кажется, мама наслаждалась поездкой. Она тоже открыла окно и чуть опустила сидение, подставив лицо прохладному ветру. Такая спокойная. Почему она такая спокойная?