Они сидели неподвижно, внешне никак не выражалось, что они колдуют. Но вот в кабинете поднялась вязкая удушливая сила, чуть пахнущая весенними цветами и перебродившими ягодами. У каждого был собственный уникальный оттенок магии, при совместной волшбе он сливался. Айдену стало любопытно, кому из девушек какой принадлежит. Но позже ещё будут и индивидуальные практические занятия.

Хотя о них Айден предпочитал вообще не думать.

Сила поднялась, а потом сосредоточилась на двух амулетах, лежавших перед Лидией и Лореной. Обычные костяные пуговицы. После зачарования срезались верхние металлические с формы и заменялись вот такими, впитавшими магию.

Сила девушек улавливалась плотной, сильной, но скорее рыхлой. Потом одна из них направила её на пуговицы, вторая подпитала, и амулеты ровно засветились.

Студенты зааплодировали первым, кто справился с зачарованием в этом учебном году. Поднявшись, Лидия важно кивнула остальным. Даже на губах собранной Лорены мелькнула призрачная улыбка.

Они переглянулись и взяли амулеты.

Небольшой побочный эффект чар: если вы давно зачаровываете вместе или подходите в магическом плане, то можно ощутить отголоски чужих эмоций.

– Прекрасно! – мистер Саттон искренне радовался успеху. – Что ж, кто желает следующим?

– Мы.

Вздрогнув, Айден посмотрел на Николаса. Тот небрежно сидел и нахально ухмылялся.

– Хорошо, мистер Харгроув, – согласился Саттон. – В прошлом году вы работали с разными партнёрами, думаю, начнём с…

– Мы пойдём с Айденом.

Все студенты перевели взгляд на принца и замолчали, даже мистер Саттон. Сам Айден отстранённо подумал, что за проблема была у Николаса, что постоянно сменялись не только соседи по комнате, но и его пары на ритуалистике. Интересно, он выступал как направляющий или страхующий? Айден даже не знал, что хуже.

Саттон нахмурился:

– Мне пока не известна ваша сила, мистер Равенскорт, я думал сначала провести отдельно тест, а потом уже ставить с кем-то.

Жаль, Айден раньше этого не знал! Такой вариант был бы отличен. В беседе наедине он мог бы рассказать Саттону часть правды и договориться о дальнейшем. О да! Идеально.

Так же быстро, как облегчение затопило Айдена, оно исчезло от следующих слов Николаса:

– Ну вы ведь не откажете его высочеству. Он хотел бы попробовать со мной. Мы же соседи по комнате! Лучше с кем-то знакомым.

Звучал почти искренне и даже развёл руками, чтобы подчеркнуть, как он открыт. Мистер Саттон посмотрел на Айдена. Возражать наследному принцу он бы правда не стал. Но Николас так поставил вопрос, что теперь и Айден не мог отказаться.

Он уговаривал себя переступить через гордость. Пусть о нём думают что угодно, но надо как-то извернуться к варианту Саттона.

Только Айден принц. А Николас выставил всё его идеей. Наследный принц не может отказаться от своих слов, будет выглядеть жалко.

Кивнув, Айден посмотрел на Саттона, надеясь, что тот всё-таки запретит ритуал, скажет, что сначала должен провести тесты, – но профессор кивнул. Ведь что может пойти не так в обычном зачаровании амулета на защиту? Такое проделывают с первого курса лицея!

– Прошу, – мистер Саттон сделал приглашающий жест к кругу зачарования.

Каждый шаг Айдена впечатывался так, словно это дорога на эшафот. Когда студенты привычно зашумели, устраиваясь поудобнее, Айден повернулся и одними губами прошептал Николасу:

– Ублюдок.

Тот хмыкнул в ответ.

Для сложных ритуалов и правда рисовался круг, но сейчас он был символическим. Айден повернулся лицом к аудитории, готовясь сесть, но Николас его остановил:

– Ну что ты, давай-ка лицом к лицу.

Раньше Айден думал, что не умеет ненавидеть, но сейчас он правда был готов возненавидеть Николаса Харгроува. Который, по-прежнему ухмыляясь, усаживался боком к остальным.