– Серые, деньги в банк, – рассеянно бормочет обладатель первого голоса.

До меня доходит: получается, пока я валялась в отключке, они спорили, какого цвета у меня глаза! Почему-то это взбесило окончательно.

– Вот что, ребята. Давайте-ка вы мне быстренько объясните, что произошло, – говорю я строго и присматриваюсь к ним внимательнее.

Двое парней в халатах, только не в медицинских, темно-серых. Скорее похожи на технический персонал. Это куда же я провалилась?

– Ой, – выдыхает второй. – Мы тут немного... В общем, ошибочка вышла. Леди.

Он и правда молоденький, больше двадцати не дала бы. Симпатичный мальчик, такой обаятельный пухляш, невысокий, румяный и кудрявый. Красивые темно-карие глаза круглые от испуга.

– Прошу прощения, леди, вы только не волнуйтесь. – Обладатель приятного голоса долговязый и тощий как макаронина. На узком лошадином лице отражается вселенская скорбь. Прямо-таки карикатурная парочка. – С вами все в будет хорошо, мы обязательно все исправим.

Последнюю фразу он произносит как-то неуверенно и косится в сторону. Проследив за его взглядом, я вижу знакомое зеркало в винтажной раме. Через его поверхность по диагонали змеится здоровенная трещина.

Так, понятно. Испортили дорогую вещь и едва не покалечили очень важную клиентку. Неизвестно, кем они тут работают, но влетит ребятам конкретно. Если вообще не уволят. Даже стало их немного жаль.

«Вот еще. Сами виноваты!», – одергиваю я себя и слышу, как за спиной раздаются шаги и кто-то распахивает дверь.

– Кардиш Ласс! Гэйл Беларди! Вы что опять натворили, демоны вас забери?! – гремит очень злой голос. От неожиданности я подпрыгиваю и невольно втягиваю голову в плечи, хотя орут явно не на меня. – Что делает женщина в артефакторной? Совсем стыд потеряли!

А, нет, на меня тоже, хоть и косвенно. Ну, знаете ли, это уже слишком! Я оборачиваюсь, чтобы высказать незнакомому хаму все, что думаю о нем и об их треклятом заведении, и встречаюсь со взглядом небесно-голубых глаз.

– Ого! – произносит мужчина. Недовольное выражение мигом слетает с его лица, уступая место радостному удивлению.

Я же рассматриваю его, забыв, что собиралась поскандалить и что вот так пялиться вообще-то неприлично. Он настолько красив, что просто не верится. В обычной жизни таких не бывает, только с экранов улыбаются или с обложек, причем этому не нужен ни грим, ни фотошоп.

Высокий, но не слишком, широкоплечий, стройный. Такое тело ни в каком спортзале не вылепить, природа постаралась – идеальные пропорции. Даже серый халат, небрежно наброшенный на плечи, смотрится на нем элегантно. Густые темные волосы выглядят гладкими как шелк, прямо манят запустить в них пальцы. А лицо! Черные брови вразлет, мужественный подбородок, точеные скулы...

– Леди, я приношу извинения за своих... подчиненных. Пожалуйста, не волнуйтесь, мы непременно все уладим.

Он первым приходит в себя. Слово «подчиненные» в его исполнении звучит как ругательство, и парочка недотеп съеживается, мечтая немедленно испариться.

– Э-э-э, – блею я, судорожно пытаясь вспомнить, что именно хотела сказать минуту назад.

Вместо этого осознаю, что на мне халат, а волосы наверняка в беспорядке. Невольно оборачиваюсь к разбитому зеркалу, но из-за трещины отражение в нем искажено. Еще и очень мутное, будто стекло замазано чем-то.

– Об этом, – цедит сквозь зубы главный, тыча пальцем в сторону испорченного предмета интерьера, – мы с вами позже поговорим.

И вновь смотрит на меня, растягивая красиво очерченные губы в приветливой до приторности улыбочке. Я скалюсь в ответ, спинным мозгом предчувствуя неприятности. Странные они какие-то. И кабинет странный. Все чистое и белое, как в операционной, еще и пахнет чем-то химическим, не сильно, но все же. Мебель соответствует: металлические шкафы с матовыми непрозрачными стеклами, подчеркнуто медицинского вида кушетка, на которой я сижу. Зеркало с завитушками выглядит тут чужеродно.