– Крысы… да, проблема, – пробормотал начальник, потирая виски – Мы перепробовали всё: яды, ультразвук, даже котов заводили. Бесполезно. Они, кажется, чувствуют себя здесь полными хозяевами. Старые канализационные трубы, обветшалые стены – идеальное убежище. Они здесь, возможно, с момента постройки здания, ещё до того, как сюда привезли первых заключённых. Понимаете, это здание – старый, обветшалый лабиринт, просто идеальное место для грызунов. Мы даже проводили дератизацию с привлечением специализированных организаций, использовали профессиональные средства борьбы с грызунами, но результат минимальный. Возможно, популяция обновилась, и новые поколения крыс выработали резистентность к используемым ядам

– Я постоянно пишу о них в своих отчётах. Неужели ничего нельзя сделать.

– Скажите, а разве в других тюрьмах их нет?

– Есть, но не в таких количествах.

– Я так и знал, что эти твари испортят мне всё. Может быть вы в отчёте оставите рекомендации как бороться с этой бедой.

– Конечно, я включу в отчет рекомендацию по проведению глубокого анализа ситуации с грызунами, включая оценку эффективности используемых методов борьбы, анализ структуры популяции и разработку долгосрочной стратегии по контролю численности грызунов. Это должно включать не только химические и биологические методы, но и реконструкцию здания, чтобы устранить все условия, благоприятствующие размножению крыс.

Однако, гораздо более серьёзным было второе замечание инспектора.

– Месяц назад, – начал он, – произошел инцидент с применением силы к заключённым. Мне рассказали, что это было довольно жестко.

Начальник тюрьмы заметно побледнел.

– Да, был небольшой конфликт между двумя группировками, – промямлил он. – Небольшое недоразумение, быстро разрешенное. Они сами спровоцировали это. У нас здесь жизнь кипит. Различные группировки, борьба за влияние, за ресурсы… Мы держим их в узде, но иногда… бывает, что приходится вмешиваться. Они знают правила, но иногда забывают о них. У нас есть видеозаписи с камер наблюдения, подтверждающие, что наши сотрудники действовали в рамках закона, самооборона, подавление бунта. Запись четко показывает, что заключенные первыми применили силу, наши сотрудники лишь отреагировали.

Инспектор, однако, остался непреклонен.

– Я получил информацию, что применение силы было чрезмерным, и некоторые заключенные получили серьезные травмы. Мне предоставлены показания свидетелей, а также медицинские заключения, которые противоречат вашим утверждениям. Если это так, то это нарушение прав человека. Я должен включить это в свой отчет.

Том попытался отговорить инспектора, настаивая на том, что его отчет может дестабилизировать ситуацию внутри тюрьмы.

– Вы не понимаете, – сказал он. – У нас сложная система баланса. Мы постоянно балансируем на грани хаоса. Если вы опубликуете эту информацию, это может привести к массовым беспорядкам, к войне между группировками, которая, в свою очередь, вызовет волну насилия, которую мы не сможем контролировать. Лучше оставить всё как есть. Мы справимся сами. Вы подвергнете риску жизни как заключенных, так и сотрудников тюрьмы.

– Вы своей просьбой ставите меня в неловкое положение, – задумчиво произнёс Виктор. – Ладно, я подумаю, как смягчить формулировки в отчёте.

– Лучше побольше напишите о крысах, – лукаво улыбнулся Том.

Виктор выразительно посмотрел на начальника тюрьмы, но не найдя нужных слов парировать последнюю реплику, продолжил:

– А ещё не выполняется норма метража при прогулках. У вас тюрьма переполнена, может следует выводить заключённых на прогулку в два этапа.