Лет двадцать назад инспекторов меняли ежегодно, чтобы свести к минимуму коррупцию. Но потом, с принятием нового постановления, решили, что тюремное начальство не станет предлагать взятку инспектору. "Ведь вряд ли кто-то из них решится на такое, " – думали они. Но Виктор знал, что дело не в постановлениях. Дело в людях. А люди, как известно, склонны искать пути решения, даже если эти пути противоречат правилам.

Инспектор знал, что его слова не вызовут гнева у Тома. Они давно играли в эту игру. Том, как и многие другие начальники тюрем, пытался купить его лояльность. Виктор же, в свою очередь, принимал мелкие подачки и презенты, но дорогих подарков всегда избегал, угрожая составить рапорт.

За годы своей службы начальство Виктора нисколько не усомнилось в его честности и порядочности.

– Вы бы и о нашей тюрьме что-нибудь написали, – сменил тему Том. – Согласитесь, ведь наша тюрьма одна из лучших в стране, многие преступники мечтают сюда попасть.

Виктор снова начал водить рукой по стене, как бы, не замечая слов Тома. Он был погружен в свои мысли.

– Может быть и лучшая, хотя и другие не хуже, – задумчиво произнес он, его взгляд все еще скользил по символам на стене. – Однако у вас есть то, что мне нужно и чего в других тюрьмах нет.

– Я весь во внимании, – ответил Том с легким волнением в голосе.

– Раз мы заговорили о книгах, – продолжил Виктор. – Я планирую написать роман о том, что чувствует человек, приговорённый к смертной казни. О чём он думает? Какие воспоминания всплывают в его голове?

– Я не совсем вас понимаю, – растерялся начальник тюрьмы.

– А, что тут понимать? Ваша тюрьма единственная в округе, где ожидают смертного приговора преступники. Вот я и хочу побеседовать с одним из таких людей.

Начальник тюрьмы отчаянно замахал руками.

– Вы понимаете, о чём просите? Эти люди потенциально опасные, я даже не имею права допустить вас к ним в отделение, туда имеют право заходить только несколько человек. Вы провоцируете меня на совершение служебного преступления и нарушение десятка инструкций по безопасности и конфиденциальности.

– Что вы так разволновались? Я же не говорю, что это должно произойти здесь и сейчас. Я возьму необходимые разрешения, и мы вернёмся к этому разговору, ведь моему коллеге Стиву разрешено заходить в камеры к смертникам.

– Он никогда этого не делает, тем более не разговаривает с ними. Он только сопровождает их на место казни и следит, чтобы все формальности были соблюдены.

– Я обещаю, что возьму необходимые разрешения. Я не прошу пускать меня в камеру. Я просто хочу поговорить с одним из них в присутствии охранников. Я не хочу нарушать правила, я просто хочу услышать историю. Мне необходимо узнать правду. Правду о людях, ожидающих смертную казнь, правду о том, что делает человека человеком. А сейчас просто хочу посмотреть вход в их отделение. Потом мы вернёмся в ваш кабинет и обсудим все детали моего отчёта, – сказал Виктор, его голос был полон любопытства, граничащего с настойчивостью.

Том недовольно пробурчал:

– Вы сотни раз проходили мимо. Неужели думаете, что там что-то изменилось. Виктор, на секунду задумавшись, удивился:

– Я проходил мимо отделения смертников?

Конечно, каждый раз, когда наведывались в пищеблок.

– Чёрт побери! – выругался Виктор, хлопнув себя по лбу. – Так это же небольшая дверь с зарешёченным окном, возле которой постоянно дежурят несколько охранников. А я ещё думал, что они там делают? Кого охраняют? Я вашу тюрьму знаю всю вдоль и поперёк, но почему-то никогда не интересовался, где содержатся смертники.

Том, с легкой усмешкой, ответил: