Стены были выкрашены в приглушённый, тёплый розовый цвет. В одной стене было пять больших, но узких окна, пятой была стеклянная дверь, ведущая во двор. Все окна были занавешены телесными капроновыми занавесями и ночными шторами из бежевого бархата. Во второй стене было окошко раздачи, сквозь которое были видны стеллажи с посудой. На третьей стене были натюрморты с рассыпанными вокруг ваз с виноградом яблоками, а на иных картинках в вазах лежали наоборот – яблоки, а вокруг вместо винограда валялись сливы. Обеденные столы были накрыты клетчатыми скатертями, на которых стояли пластмассовые ослики, навьюченные корзинами, из которых торчали баночки с солью и перцем.
– Гля, – прошептал чей-то восхищённый шёпот, – такие забавные солонки-перечницы восхитили и очень удивили ребят.
Прибывшие зачарованно вертели головами, то и дело издавая тихие возгласы. Мысленно один из старост отметил, что эти «детишки» самые тихие из тех детдомовцев, которые здесь бывали на его памяти – видать директриса интерната, в котором они воспитываются, держит их в железных перчатках. Ещё он отметил, что среди них нет ни одного пухляша, и все какие-то осунувшиеся.
– Так, – сказал он громко, чтобы отвлечься от печальных мыслей, – Сейчас мы вам покажем ваши комнаты, потом расскажем о распорядке нашего заведения, а там как раз и обед подойдёт. Сегодня на десерт будет мороженное, мы уже узнали.
И вот тут подростки зашумели:
–Что, правда будет мороженное?
– А Вы не шутите?
– А мороженное точно будет?
– Это не шутка?
– Нет! Не шучу! – громко ответил староста, – А сейчас пойдём, распределим вас по комнатам.
– А что мы не в одной будем жить? – последовал новый вопрос.
– Нет, мальчики налево, девочки направо. Сейчас вернутся Илона с Зоей и покажут девчонкам их комнаты.
В комнату, тихо переговариваясь между собой, вошли девушки-старосты.
– А вот и они! – радостно сказал Андрей и представил вновь прибывших ребятам: – Зоя и Илона. Так, девчата – идите в гиникей, – он ехидно усмехнулся, вряд ли кто из ребят знает, что гинекеем в древности называлась женская половина дома.
–Никита, – продолжил Андрей, – пока можешь отдыхать. А ещё лучше электрочайнк поставь, а я – пацанов распределю по комнатам. Пошли.
Подростки разделились на две группы и пошли в сопровождении старост заселяться в комнаты, которые станут их обителью на ближайший месяц.
Ведя пацанов по коридору, староста объяснил им, что двери в коридоры мальчиков и девочек будут закрываться на ночь. Показал, где ванная и туалет, сообщил, что тут есть горячая вода. Потом он стал их водить по комнатам, заодно и распределяя места.
Пацаны, разглядывая всё вокруг, смотрели расширившимися глазами. Девчонки в своей половине здания реагировали на интерьеры точно также. Да и сами интерьеры были похожи. Разница была только одна: на женской половине рисунок обоев представлял красные розы на жёлтом фоне, у парней – обои рисунком походили на джинсовую ткань.
А вот всё остальное – точь-в-точь: коридор пастельных тонов с рельефными изображениями деревьев, украшенные искусственной листвой. На полу красная ковровая дорожка с зелёными листьями по бокам. В комнатах было ковровое покрытие, так что можно было ходить босиком. В каждой комнате был встроенный трёхдверный шкаф, три кровати, да не сеточных, а матрасных, три очень симпатичные тумбы и небольшой стол с тремя стульями – такими как в общей комнате. С потолка свисал вентилятор, а осветительными приборами служили белые шарики – бра, висевшие над каждой кроватью.
И вот, наконец, все места распределены. Можно с Никитой и чай попить, пока подопечные будут устраиваться.