Андрей много всякого разного слышал про этот замок, и то, что рассказывал тот дядька – самопровозглашённый гид, водивший своих спутников, когда Анатолий Василич был на бровях, не на пустом месте было основано. С времён её правления осталось много свидетельств и документов, доказывающих такие эпизоды из жизни королевы, которые составители учебников по истории предпочли не замечать.

Вообще, королева Оливия Берг-Эззейр оставила не однозначный след в истории страны. С одной стороны, бешеная матка в совокупности с садизмом и жаждой кровопролития – была налицо. О её оргиях ходили легенды, одна лютее другой. С другой – она была необычайно образованна и знала восемь языков, развивала медицину, содействовала учёным её времени в изучении анатомии – без неё по тогдашним законам узнать человеческое тело было почти невозможно. Ослабила налоговое бремя на простой люд и смогла сохранить библиотеку Первой Матери, изо всех сил сопротивляясь служителям церкви, мировоззрению которых сильно мешала библиотека. И, несмотря на это всё, герцогу Индергейну удалось поднять против неё народ. Может быть, народ взбунтовался, наслушавшись сказочек о том, что мадам королева интересовалась чёрной магией?

Андрей усмехнулся: это каким нужно быть дремучим, чтобы верить сказочкам про полёты на метле. Только молодой человек забыл, что в современном королеве Оливии мире основные массы населения не знали даже письменности, не говоря уже об образовании, и как обычно бывает с необразованными людьми – её народ был крайне внушаем, легко поддавался манипуляциям.

Её уже давно не было среди живых и теперь ходили страшные сказки не о самой королеве, а о её замке. Но сам Андрей никогда ничего не видел.

***

После волнений этого утра, послеобеденный сон не принёс Маргарите облегчения. Наоборот, стало ещё хуже. Едва голова девочки коснулась подушки, а веки смежились, как её обступили какие-то странные и страшные тени, которые тянулись к ней длинными тонкими как ветки и корявыми руками. Маргарита уворачивалась как могла. Она понимала, что это был кошмар, силилась проснуться, но не могла. Маргарита боролась. А силы для борьбы ей давал страх. Это могло показаться странным, но страх, парализовавший её сегодня во время экскурсии, сейчас – во сне наоборот придавал ей сил. Наконец Маргарита смогла разлепить глаза.

Она поёрзала в кровати, повернулась на другой бок. Как ни странно, едва она открыла глаза, как полностью забыла всё содержание кошмара, но ощущение липкого, противного страха не ушло.

Девочка вздохнула. Ей подумалось, что кошмар – это результат волнений сегодняшнего дня…и страха перед директрисой. Но тут же её веки вновь налились свинцовой тяжестью, да такой, что Маргарита уже не могла держать глаза открытыми.

Кошмар не только вспомнился. Он возобновился. Опять этот лес рук-веток тянется к ней, хватает. А Маргариту передёргивает от отвращения, когда её касаются эти холодные, мокрые и липкие лапы. И тут удушливой волной накрывает ощущение, что к ней приближается ещё более страшное и мерзкое. Настолько отвратительное, что девочке хочется покинуть своё тело и улететь. Но сделать она этого не может: цепкие руки-лапы крепко держат не только её тело, но и душу. Они застыли в ожидании чего-то. А Маргарита безмолвно кричит и мухой бьётся в паутине, кажущейся стальной.

«Маргарита» – игриво протянул женский голос. Этот голос звенел, как серебряный колокольчик.

«Маргариточка, впусти меня, – попросил ласково голос, – Впусти, пожалуйста. Я очень хочу. Очень, очень, – продолжал звенеть серебряный колокольчик. «