– Обречённые… Нет, нет, доктора сказали же, что умерли все, что чума всех забрала, – Ксавье непроизвольно сжал живот руками.

– Дурак.

Ксавье обернулся. Голос брата Даниэля, его приёмного отца, что умер четыре года назад во время мора в одной из чумных деревень. Такой знакомый, но изменившийся – глухой, словно из могилы.

– Отец, где ты? – Ксавье сделал пару неуверенных шагов. – Пожалуйста, покажись!

– Они умрут, и ты ничем им не поможешь.

– Отец, где ты? Помоги мне! Мне страшно! – Ксавье в отчаянии смотрел по сторонам.

Деревня пустынна, только мёртвые и умирающие.

– О, Господи…

Юноша поднял голову и потянул носом воздух – запахло палёным.

– О, Боже…

За одним из дальних домов загорелся огонь, потом ещё один и ещё. Пламя медленно ползло к главной площади по переулкам, между домами. Медленно и ровно огонь поедал деревянные постройки, пахло горелым мясом, визжала домашняя скотина, кричали люди.

– О Боже, Боже, хватит! – Ксавье схватился за голову и зажмурил глаза.

Только сейчас он понял, что ни плаща, ни шляпы, ни перчаток, ни маски на нём не было. Только жиппон, кожаные штаны и высокие сапоги – его ничто не защищало от миазмов.

– Нет, – сорвалось с его губ.

Он открыл глаза.

Перед ним стоял отец Даниэль в кожаном плаще, в котором Ксавье его и видел в последний раз. В ноздри ударил запах тлена и земли. Из красных глаз маски с клювом на юношу смотрела пустота, в ней виднелся гнилой череп.

– И меня ты не спас, – голос отца звучал глухо и напряжённо.

Ксавье сделал шаг назад и оступился. Под его ногами лежала солома.

– Откуда? – юноша поднял взгляд.

Железная трость в руках его отца, что постоянно касалась заражённых и мёртвых, горела факелом.

– И себя ты не спас, – пальцы отца разжались, и солома вспыхнула.

Слова, готовые сорваться с языка, упали куда-то в пустоту. Резко развернувшись, Ксавье, как кошка, отпрыгнул от вспыхнувшей соломы. Он зацепился за что-то ногой, упал и перекатился в пыли. Оглянувшись на секунду, он понял, что споткнулся о чумной труп, непонятно как вывалившийся из ближайшего дома. Мертвец повернул к нему почерневшее от болезни лицо и оскалился.

– Доктор! Держите доктора! Он хочет уйти! Он не хочет нам помогать! – прохрипел мертвец ему вослед.

– Держите чумного! Он разнесёт заразу! Он нас всех убьёт! – вторил ему отец Даниэль.

Ксавье вскочил на ноги и побежал. Зачем? Куда бежать? Деревня в огненном кольце, бежать некуда, он обречён, как и все здесь. Но спокойно стоять и ждать своей смерти он не собирался.

Затрещали брёвна и доски. Из окон и дверей домов вырывались языки пламени. В огне мелькали обожжённые лица и руки людей. Гул пожара и крики мёртвых заполняли собой всё.

– Я в Аду, – прошептал Ксавье, хватая ртом воздух.

Кто-то попытался схватить его за волосы. Ксавье рванулся и ударился о стену деревянной кирхи. Он посмотрел наверх – в небе, почерневшем от клубов дыма, высился святой крест.

– Господи! Если Ты слышишь! Помоги мне, Господи! – заревел Ксавье, впиваясь пальцами в закопчённое дерево.

Сквозь шум пожара, он услышал тихую мелодию. Ксавье снова поднял голову – на кресте сидел ангел с лирой.

– Сюда! – позвал ангел и, взмахнув крыльями, спорхнул с креста на крышу.

Сзади раздался треск, Ксавье обернулся. Он успел отпрыгнуть в сторону, как со стены кирхи повалилась длинная лестница.

– Откуда? – чуть не плача, спросил Ксавье.

– Сюда! – ангел поторопил его. Он схватил верх лестницы и манил его к себе. – Сюда!

Руки и ноги не слушались, но молодой чумной доктор пересилил себя. Перекладины затрещали под его сапогами, лестница дрожала, но он продолжал подниматься всё выше. Вот уже середина, а ангел тянет к нему свою руку. Нет, это не ангел. Человек, юноша. Такой же, как и он сам! Волосы цвета вороного крыла, а глаза сверкают, как у той девушки, что спасла его. За спиной не крылья, а плащ, какой носят странствующие барды. А что на шее? Верёвка?