– Тебе следует заняться своими делами, а не сидеть и сплетничать о своем боссе, – резко сказала я.

Кожа девушки, которая была настолько белой, что казалась прозрачной, начала стремительно краснеть. Мне захотелось прикусить себе язык. Тугче молча ушла, а я продолжала неотрывно смотреть в экран компьютера. Понятия не имею, почему была так резка, мне было стыдно за себя.

Около семи вечера дверь кабинета господина Карана открылась.

Я только краем глаза заметила босса, стоящего у двери с пиджаком в руках и смотрящего на меня. Сердце сжалось от внезапного чувства тревоги, возможно, от осознания того, что попала в поле его зрения.

– На сегодня все, – сухо произнес Каран Чакил. – Можешь идти домой.

Я только заметила отсутствие Тугче, вероятно, ее не было не так уж и долго. Взгляд мужчины все еще был на мне, когда я схватила спортивную сумку и встала. Хоть его внимание и нервировало, старалась не обращать на это внимания. Проигнорировав Карана Чакила, направилась к лифтам, зная, что он шел следом. Когда металлическая дверь лифта раздвинулась, я вошла внутрь, прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Всего через несколько секунд за мной в большой металлический ящик зашел Каран Чакил.

Лифт начал движение сразу после закрытия двери. Короткий толчок сотряс мое тело, я положила руку на железный поручень, прикрепленный к стенке. Каран Чакил стоял рядом, смотрел не на меня, а на закрытую дверь лифта и просто дышал. Точнее, занимался фотосинтезом.

В человеческом организме фотосинтез осуществляется только в части печени, но раз дело касалось этого мужчины, лишенного всяких эмоций… Мне буквально виделось, что он фотосинтезировал больше, чем дерево. Или, может быть, я слишком много думала и начала сходить с ума.

– Остаешься допоздна… это не вызовет вопросов у семьи?

Вопрос Карана, пронзивший тишину, как нож, усилил мучительную боль в моем животе. Мне никогда не нравилось говорить с людьми о семье. Я смотрела в пустоту, пока его пальцы сжимали железный поручень, будто мужчина хотел согнуть его.

– Вопросов не возникнет, – категорически сказала я.

Каран нахмурился, но не посмотрел на меня. Поскольку мы стояли бок о бок, мне было хорошо видно его профиль, даже если я не смотрела на него.

– Твоя семья знает о твоей стажировке?

– Нет.

Больше он ничего не спросил и не сказал. Просто оглянулся, чтобы посмотреть на меня. Выражение его глаз на мгновение показалось мне таким тяжелым, что я почувствовала необходимость немедленно отвести взгляд. Я будто отступила перед темной стеной в его глазах, эта стена начала рушиться на меня.

Я поняла, что боюсь застрять под ней.

Когда лифт с громким шумом остановился, я потеряла равновесие и схватилась за руку Карана Чакила. Она казалась железной из-за сильных мышц. Слегка наклонив голову, мужчина посмотрел на меня. Проклиная нашу разницу в росте, мне пришлось слегка поднять голову, чтобы тоже посмотреть на него. А когда-то я считала себя довольно высокой девушкой. Мы обменялись коротким взглядом, который по ощущениям длился столетия.

– Что происходит?

Каран говорил, не сводя с меня глаз, слегка шевеля губами:

– Наши лифты давно начали подтормаживать.

– А?

– Надеюсь, твоя семья не будет против того, что ты сегодня не придешь домой. Потому что сейчас, видит бог, нет никого, кто бы мог понять, что мы здесь, и помочь. Более того, здесь не ловит сотовая связь.

– А?

Когда я крепче схватила Карана за руку, его взгляд на мгновение переместился на мою руку, схватившую его, брови мужчины сдвинулись, а после он снова взглянул мне в глаза.

– Мне начало казаться, что я разговариваю с маленьким медвежонком.