Вот только сможете ли вы, технари, построить такую космическую колыбель для нового человечества? Вы, которые ублажаете единицы, сможете ли вы служить миллионам? Сможете ли вы создать корабль, который примет несколько миллионов человек со всем необходимым для их регенерации в течение сотен, а, может, и тысяч лет, и который будет способен донести их до иных планетных систем с условиями, пригодными для жизни?

За время этой речи с Иванцова сошло его напускное легкомыслие, и он даже на секунду задумался и почесал за ухом. Пока Бобров распалялся и брызгал слюной, он уже успел кое-что прикинуть, и теперь его волновала не столько техническая, сколько финансовая сторона вопроса. Начав четыре десятка лет назад простым инженером, ныне он был одним из крупных пайщиков НКК, и все, что он сотворял в роли генерального конструктора космических кораблей, так или иначе отзывалось на его кармане. И под рулады старого школьного товарища в его мозгу начинали вырисовываться контуры отнюдь не хилого гешефта. Весь вопрос состоял в том, удастся ли поднять такую махину? Вкачать под соусом «самого грандиозного космического проекта в истории человечества» большую часть бабла, обращающегося в стране, в НКК?

– При должном подходе нет ничего невозможного, – пробормотал он, отвечая на вопрос Боброва, но на самом деле выговаривая вслух свои собственные мысли. Осекся, соображая, не брякнул ли лишнего, потом буркнул: – Проблемы только в масштабах. Финансовых в первую очередь…

– Деньги, деньги! Всюду и все упирается в презренный металл! – буревестник космической революции в негодовании воззрился на инженера. – Нет, наше общество положительно изжило себя! Оно уже не может идти вперед! Нам скоро будет невыгодно жить! Ладно! Стройте корабль, вы, состоятельные кроты! Финансовую сторону я беру на себя! – из кабинета генерального конструктора Кирилл Бобров вышел решительными шагами покорителя миров. – До скорой встречи! – он шел по приемной, попирая ногами-тумбами мохнато-синтетический ковер, шел, как боевой слон на римские легионы. Он немедленно начнет работу. Он знает, на какие пружины надо нажать. У него все получится!

Краем глаза заметил сидящую возле дверей секретаршу. Повернул голову. А недурна! Боевой слон рефлекторно совершил крутой вираж и направился к хрупкому созданию:

– У тебя славные ножки, Барби! – он считал, что умеет разговаривать и быть своим с любой категорией людей, а уж с секретаршами – тем паче! Он разговаривал с ней серьезно, без всяких ужимок. Стройнее он при этом не стал, но впечатление было такое, словно на его тюфяк напялили кирасу. У него были большие, красные, разлапистые, рабочие руки, и он явно хотел, что бы их видели. – Как тебя по-настоящему? Варвара-краса? Вера? Вероника?

– Нет! – секретарша дернулась и уронила спицу. – Бронислава!

– Ого! Старинное славянское имя? Давно здесь работаешь?

– Семь месяцев.

– Как, шеф не зануда? Не скоблит?

«Барби» отложила недовязанный джемпер подальше с глаз.

– Артур Сергеевич – превосходный руководитель! – сделав корпоративно-бездумные глаза, девушка отчеканила в лицо литератора, бунтаря и эколога.

–И ничего более? – многозначительно ухмыльнулся тот.

– Что вы имеете в виду?

– Как смотришь на то, чтобы посидеть сегодня вечером со мной в кафе?

– Мне надо забирать ребенка от бабушки, – неуверенно пролепетала секретарша. – Знаете, детсад сейчас – это так дорого! А если потеряешь работу, то… Я просто не представляю!

– Мы вместе пойдем забирать ребенка! – Кирилл Бобров был, кроме всего прочего, еще и великим жизнелюбом.

… Председательствовал Тимофей Вениаминович Рогов, Верховный атаман Палаты советов и рекомендаций. Шло обсуждение проекта космического полета к другим планетным системам – «проекта Боброва-Иванцова», как его уже стали называть. Присутствовали уже привычной компанией. Разумеется, лично Бобров и Иванцов, двое членов правления НКК, представитель министерства финансов, ряд деятелей от науки, кучка банкиров плюс рассевшиеся за длиннющим столом представители разного рода общественных организаций, всяческих фондов, а также те, кого подозревали в филантропии и меценатстве, и прочих, чье присутствие было сочтено не слишком обременительным и даже не лишенным смысла. Заседание было не первым и текло по привычному руслу.