– Просто ты уже собирался уйти, еще до того, как все случилось.

Коннер не стал возражать, и Роза не сразу поняла, что имел в виду Роб.

– Мы пойдем. – Коннер отодвинул тарелку. – Заканчивай побыстрее, – велел он Робу. – Посмотрим, не вернулся ли Грэхем. Может, просто выбежал на секунду. Если нет – заберем твои вещи, переночуешь у нас.

– Ты не доел, – заметила Роза, чувствуя, что она чего-то лишается – не только этого ужина, но и всех последующих. Радость оттого, что они остались живы, что они совершили поход с палаткой, сплотившая всех печаль из-за ухода Вик… все это быстро улетучивалось. Их путям вновь предстояло разойтись. Палмера не будет неделю, а может, и не одну. Она потеряет их одного за другим. Снова.

Коннер проглотил остатки овощей, сунул в карман ломоть хлеба, обошел стол и поцеловал Розу в висок:

– Просто замечательный ужин, мама. Увидимся завтра, когда я приду за баллоном и снаряжением. Я тебя люблю.

Роб съел еще немного лапши и отодвинул стул.

– Спасибо, мама, – сказал он и, махнув рукой брату и сестре, поспешил следом за Коннером.

– Извини, что так получилось, – сказал Коннеру Роб, как только они вышли на улицу.

– Не знаю, о чем ты, – ответил Коннер, сворачивая налево, в сторону мастерской Грэхема.

Роб нагнал его:

– Ну, я намекнул, что ты собирался нас бросить в ту ночь, когда появилась Лилия, и, если бы не она, тебя давно бы тут не было. Как папы. И что ты, вероятно, все еще хочешь уйти…

Коннер развернулся к брату, сорвав платок:

– Слушай, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Это вовсе не одно и то же. Тогда я хотел уйти, потому что надеялся найти там что-нибудь получше. Теперь же я хочу, чтобы ушла вся семья, потому что иначе мы обречены, я убежден. Я больше не верю ни в какие лучшие места. Повсюду ад. Я просто знаю, что здесь нет будущего ни для нашей семьи, ни для нашего народа – ни для кого из нас. – Роб молчал, и Коннер понял, что плохо изложил свою мысль. – И с чего это ты вдруг решил понырять?

– Я не нырял, просто испытывал…

– Надо быть осторожнее, братишка. Ты хоть понимаешь, сколько в мире опасностей? Конечно же нет. Я помню себя в твоем возрасте. С тобой пока что не случилось ничего ужасного, и ты думаешь, что дальше тоже ничего не случится. Но ты ошибаешься.

– Знаю.

– Нет, не знаешь. Думаешь, что знаешь, но на самом деле понятия не имеешь. Проблема отчасти в том, что ты – самый младший и видел, как братья и сестра не раз выходили живыми из передряг. Но им тупо везло. Вспомни, как выглядел Палмер после своего нырка к Данвару. Вик больше нет. Следующими будем ты или я. Песку плевать, насколько ты молод, он заберет тебя на раз-два.

Коннер попытался щелкнуть пальцами, но у него не вышло. Роб усмехнулся.

– Испортил всю свою речь, – сказал он.

– Заткнись.

Роб несколько раз щелкнул пальцами правой руки, потом левой, потом пальцами обеих рук.

– До чего же я тебя ненавижу, – притворно ухмыльнулся Коннер.

Он уже собирался извиниться перед братом, сказав, что все будет хорошо, что он не станет грузить его своими заботами, когда песок под ним вдруг стал мягким. Коннер погрузился по колено в след какого-то ныряльщика.

– Назад! – крикнул он Робу, но брат с молниеносной быстротой исчез под песком. Тогда Коннер заорал: – Помогите!

Однако рядом никого не было, и его крик унес ветер. Он задергал ногами, разрыхляя песок, затвердевавший вокруг голеней и ступней, потом начал откапывать себя руками, чувствуя, как отчаянно колотится сердце. Высвободив ноги, он снял рюкзак, развернул его, достал маску, оголовье и дайверский костюм. «Скорее, скорее, – думал он. – Сколько времени прошло? Полминуты? Мог ли Роб надолго задерживать дыхание? Вряд ли. Все из-за этих дурацких отцовских ботинок, которые он всегда носил, – Роб наверняка оставил их включенными, и что-то коротнуло».