В 1945-м пошел в школу брат Юра, годом позже – я.

Белой бумаги и тетрадей не хватало и временами приходилось писать на газетах.

День 9 мая я запомнил хорошо. В Красноярке было пасмурно. Снег еще не растаял. Подал редкий снежок. По железной дороге проходил поезд. Он шел с необыкновенно протяжным гудком. Когда поезд прошел, я вернулся в дом и услышал по радио торжественный голос Левитана – фашистская Германия капитулировала!

Всю войну мы жили в круге слов: «Сталин», «Война», «фашистская Германия», «Говоров», «Рокоссовский», «Баграмян», «Жуков», «Василевский», «Еременко», «Малиновский», «Катюша», «паек», «карточки» … Наконец Победа!

В маленькой Красноярке ничего особенного в пасмурный победный день не произошло.

Каждая семья встречала этот день по-своему. Большинство со слезами на глазах.

Выпивали. Пели… Но после работы.

Карточки сохранялись до 1947 года. Но снижение цен началось с 1945-го.

…Начали возвращаться домой фронтовики. Но не все. Некоторых задержали до 1948 года. Количество эшелонов с разбитыми танками, пушками увеличилось.

Появились новые слова: «шевиот», «драп», «крепдешин», «крепжоржет», …

На рынке появились губные гармошки, аккордеоны, бритвочки немецкого производства.

Каждый год к 1 марта снижались цены. Иногда новые цены объявлял сам Сталин. Стоимость хлеба снизилась: черного до 20 рублей, белого до 30.

1-го сентября 1946 года я пошел в школу в поселке Красноярка.

Школа находилась на берегу озерца, на котором зимой расчищался каток, и те, у кого были коньки, катались там. Школа была единственным двухэтажным строением в поселке.

Учительницей была пожилая женщина по фамилии Ушакова (имя и отчество я не запомнил). Я проучился в этой школе с сентября 1946 года по февраль 1947-го, то есть две четверти. Война закончилась, но тетради в таежном поселке были в большом дефиците и домашние задания иногда выполнялись на газетах. Чистописание входило в число обязательных дисциплин, но достать перышки с нажимом было более чем трудно. Лучшими считались немецкие «лягушки».

…Стирать написанный текст (даже отдельную букву или цифру) категорически запрещалось. Однажды я нарушил это правило, и учительница поставила мне «единицу» («1»). Я плакал, не спал всю ночь и утром переписал работу. Учительница поставила мне "5", и я получил урок на всю жизнь…

В школе у меня получалось неплохо. Я быстро научился читать. Взрослые смотрели на мою голову, обнаруживали там шишку и говорили: «математиком будет». До трех лет я почти не говорил. Всматривался в окружающий меня мир. В нашем доме появился альманах – сборник рассказов «Урал – земля золотая». Я пытался еще до школы читать. В школе мне это помогало.

Математиком я не стал, шишка на голове осталась.

Мы осознали победу не сразу. На это ушли годы.

Я и мои братья видели войну из уральской глубинки, и это не то, что видели наши сверстники из Сталинграда, Ленинграда, Ржева, Курска, где горела земля, где огнем и металлом уничтожались миллионы людей, сотни городов, тысячи заводов и фабрик. Мы считали, что нам повезло.

Мой взгляд – это взгляд из сельской уральской глубинки. Мы видели и на себе испытали голод, бедность, ограниченные возможности играть, смотреть кино, пользоваться медициной…

Против нашей страны воевали 14 самых высокоразвитых стран Европы. Мы выстояли. Потеряли много – 27 миллионов человек. Мы обрели веру в то, что мы сильные и способны за себя постоять.

Когда я учился в старших классах средней школы, уважаемая нами учительница в тех случаях, когда нужно было нас упрекнуть за плохое поведение, говорила: «Вот ученики были во время войны! Таких больше не будет».