Дженна – эффектная голубоглазая блондинка. У нее вьющиеся волосы. Она тип женщины, на которую мужчины в возрасте от двенадцати до ста двенадцати лет, имеющие традиционную ориентацию, непременно будут заглядываться в любое время и в любом месте. И вдруг она скрывается от мира за стенами книжного магазина «Старина и современность» и становится подругой его сардонического владельца, который чуть ли не вдвое ее старше. Мы с Софи подозреваем, что их недолгие свидания происходят прямо в магазине. Как-никак они же работают вместе. Нередко я застаю их в дальнем зале, где у нас полки с подержанными романами. При моем появлении они тут же распочковываются, вынуждая меня краснеть и бормотать извинения. Во взгляде Дженны я замечаю удивление и упрек. Я ретируюсь, не осмеливаясь посмотреть на Филипа. Не знаю, кто из нас троих должен испытывать большее замешательство.

Во всяком случае, Дженна теперь больше читает. Мне трудно представить, чтобы она много читала до своего устройства в наш магазин. Она не «книжный» человек, что бы под этим ни подразумевалось. Дженна занимается распаковкой наших ежедневных новых поступлений. Покусывая нижнюю губу, она сверяется со списком, убеждаясь, что нам привезли все перечисленные там книги. Затем аккуратно расставляет часть привезенного по полкам, а предварительные заказы складывает под прилавок. Лицо у нее сосредоточенное, как у шестилетней девочки, разучивающей новый трюк со скакалкой. Довольно часто Дженна обращается к нам за помощью, и мы с Софи терпеливо ей помогаем. Нам всем нужно учиться и набираться опыта. Что ни говорите, а команда у нас хорошая. Я знаю: Филип гордится нами.

Сегодня квартира Филипа сумрачна и тиха. В таком же состоянии пребывает и Дженна, которая открывает мне дверь и пропускает внутрь. Она не берет меня за руку, но я чувствую, как она загоняет меня прямо в гостиную. Знакомый кожаный диван вишневого цвета. Дженна включает большой торшер фирмы «Тиффани» и спрашивает, хочу ли я чего-нибудь выпить. Я отказываюсь. Себе она наливает джин с тоником. Сегодня она не работает. Ей нездоровится. Замечаю, что ее манеры одинаковы и в залах магазина, и здесь, когда она трогает вещи Филипа, наливая его джин. В этом тихом пространстве Дженна напоминает порхающую птичку крапивника. Мне почему-то становится ее жаль. Почему – не знаю.

Что-то здесь не так.

Чувствую себя взломщицей, проникшей во владения Филипа. Он уехал на книжную ярмарку и пробудет там целый день. Дженну он предупредил, чтобы не ждала его раньше половины девятого. Сейчас два часа дня, но шторы все еще плотно задернуты. На кофейном столике – пустая кофейная чашка и тарелка, усеянная крошками. Ощущается атмосфера какой-то расхлябанности. Обычно Филип терпеть не может беспорядка.

– Пьем до дна, – говорит Дженна и быстро опустошает стакан. Я улыбаюсь, не зная, что́ говорить и зачем вообще она меня позвала. – Роберта, я вляпалась в историю, – объявляет она.

– В какую?

– В ту самую, в какую вляпываются женщины испокон веку. Понятно?

Она вдруг начинает плакать, закрывая лицо рукой и пустым стаканом. Я подхожу к ней, глажу по руке, пытаюсь как-то успокоить.

Потом слезы иссякают. Дженна тянется к массивному кофейному столику с крышкой из дымчатого стекла и достает снизу пачку бумажных платков.

– И что ты думаешь обо мне теперь? – спрашивает Дженна.

Она наливает себе вторую порцию, которую пьет медленно, маленькими глотками. Ее белые руки слегка дрожат.

– Дженна, не мне тебя судить, – говорю я. – Слушай, ты же большая девочка, да и Филип – взрослый мужчина. Такое происходит сплошь и рядом. Может… несколько неожиданно… но ты с этим справишься. Как Филип к этому отнесся?