С таких антиальтруистических позиций Ф. Ницше подвергал острой критике, призывал «крушить молотом» все то, что произрастает на гнилой почве общества, прежде всего религию (христианство) и предшествующую философию, особенно альтруистические высказывания А. Шопенгауэра, превозносившего мораль сострадания, которые он во второй период своего творчества презрительно называл «шопенгауэрщиной». Ф. Ницше безоговорочно относил себя к плеяде творцов аристократической культуры и философии, которые, по его словам, «видят в сострадании, в любви к ближнему, самости и чувства собственного достоинства нечто презренное»[51]. Руководствуясь именно такой трактовкой критикуемого им социального феномена, он без колебаний отвергает и точку зрения Герберта Спенсера, который видит «в победе альтруизма нечто достойное желания»[52]. Всякие призывы к альтруизму в отношениях между людьми, полагал Ф. Ницше, делают людей «маленькими, трусливыми и похотливыми», – они являются каждый раз торжеством стадного животного[53]. Такой вид, с его точки зрении, псевдозаботы о другом человеке он называет презренным видом благоденствия, которые необходимо не только сокрушать философствующим молотом, но и топтать его ногами.
В широкой социально-философской панораме раскрывает и теоретически интерпретирует сущность, формы и особенности альтруизма выдающийся русский философ, создатель всеобъемлющей доктрины всеединства Владимир Сергеевич Соловьев. В его истолковании альтруизм не только коренная противоположность эгоизму, но и мощнейший нравственный инструмент, дающий возможность человеку и человечеству перестроить жизнь для творчества, истины, добра и красоты. Такая созидательная роль принадлежит альтруизму вследствие сущностно присущему ему «безусловному нравственному началу»[54]. По утверждению В. С. Соловьева, во взаимодействиях между людьми должен восторжествовать принцип альтруизма, основу которого составляют «два правила альтруизма – отрицательное и положительное: 1) не делай другому ничего такого, чего себе не хочешь от других; 2) делай другому все то, чего сам бы хотел от других. Короче и проще: эти два правила, соединенные обыкновенно вместе, выражаются так: никого не обижай и всем, насколько можешь, помогай»[55].
Все проявления альтруизма способны воплотиться в действительность, был убежден В. С. Соловьев, только в том случае, когда существует социальное равенство, ведь чтобы проявить подлинное альтруистическое участие в делах и страданиях другого человека, нужно приравнять его к себе или себя к нему. Справедливость соответствует основному принципу альтруизма, требующему признавать равно за всеми другими право на жизнь и благополучие, какое признается каждым за самим собою. Такое соответствие предопределяется тем, что «правило жить для других предписывается альтруизму как должное отношение человека к подобным ему, или как нравственный долг»[56].
В понимании В. С. Соловьева альтруизм не должен замыкаться в рамках человеческой индивидуальности, но призван распространяться на такие обширные социальные общности, каковыми являются община, отечество, государство, приобретая тем самым не только количественное приращение, но и новое качественное состояние. «Альтруизм, или нравственная солидарность с другими человеческими существами, – писал он, – не только возрастает количественно, или в своем объеме, но возвышается и качественно, обращаясь на предметы невидимые, идеальные: общество, государство… Духовная природа и идеальное значение таких предметов, как отечество, государство сохраняется во всяком случае, и нравственные отношения к ним со стороны личности, выражающиеся в истинном патриотизме или гражданской доблести, представляют в этом смысле более высокую степень нравственности, нежели простые чувства родства или кровные связи»