– Ой. Вы же только что здесь стояли?

Немая сцена и влетевшие на всех парах в спортзал врачи подсказывали, что произошло нечто странное.

– Где пострадавшая? – врач скорой помощи заозирался, – кто вызывал?

– Я вызывал. Вот она, уже пришла в себя, – ответил Марк с облегчением, – было состояние ступора. Просто замерла и не реагировала ни на что. А потом стала вести себя, как ни в чем не бывало…

Врач с недоверием посмотрел на пышущую здоровьем меня, но врачебный долг выполнил.

Осмотрев меня и измерив давление, он сказал:

– Не вижу показаний для госпитализации. Напишу вам сигнальный лист к неврологу.

Я забрала бумажку, и тяжело опустилась на стул, спрятав лицо руками.

– Эшли, ты в порядке? – Дебби села на корточки рядом со мной и попыталась заглянуть в глаза.

Не отрывая рук от лица, я помотала головой.

– Я отвезу тебя домой, – Марк безапелляционно взял меня за руку и повёл за собой, оставляя девушек из группы поддержки беззвучно хлопать ртами и придумывать объяснения этой ситуации самостоятельно.

Забрав в раздевалке сумку с вещами, не переодеваясь, я молча шла следом за Марком.

Сев в машину, Марк спросил меня:

– Сейчас поговорим или дома?

Я выдохнула, откинулась в кресле и произнесла:

– Давай сейчас. Извини, я сегодня не настроена на приём гостей.

– Тогда изложу кратко: нужно срочно записываться к доктору Пристли. Пришёл ответ из Архива Мёльна.

– Когда? – я тут же оживилась, – И что там?

– Хорошая попытка. С доктором обсудишь. Я должен передать ему бумаги. Позвони, пожалуйста, назначь встречу.

– Позвоню вечером, нужно маме тоже сказать.

– Эш, мне кажется, то, что случилось сегодня, и твои обмороки связаны. Похоже, будто болезнь прогрессирует, все по нарастающей…

Я поджала губы и отвернулась к окну, оставив замечание без ответа.

Свободной рукой Марк накрыл мою хрупкую прохладную ладошку, ободряюще сжал.

– Эшли, не держи в себе. Поговори со мной, пожалуйста! Я с ума схожу от неизвестности и невозможности помочь тебе!

Буря эмоций, столь долго сдерживаемая, вырвалась наружу сметающим всё вокруг ураганом. Я рыдала навзрыд на груди у Марка, отчаянно сжимая маленькие угловатые кулачки. Вместе с криками и слезами постепенно приходило успокоение. Марк обнимал меня, гладил по спине и волосам, чуть раскачиваясь, будто баюкая ребёнка:

– Всё будет хорошо, маленькая моя, я буду рядом, и пройду с тобой этот путь до конца… – поцелуй в макушку, более крепкие объятия, надёжные, как крепость, и тёплые, как какао с зефиром.

Немного успокоившись и перестав икать и всхлипывать, я смогла озвучить наконец, свои переживания:

– Марк, я теряю свою жизнь. Кусочек за кусочком. Я не могу это контролировать. Сначала у меня отняли тебя, – Марк хотел что-то возразить, но я жестом остановила его, – я вижу, что ты здесь, со мной. Но ты понимаешь, о чем я. О потере сознания. Теперь я просто вываливаюсь из реальности, уже без чьего-либо участия. Представь, что было бы, если бы это произошло в момент выполнения фигуры наверху человеческой пирамиды? А если в момент, когда я перехожу дорогу? Мне страшно, очень страшно…, – мой голос дрогнул, глаза вновь наполнились слезами, – И самое обидное, что при этом я порчу тебе жизнь. Хотела сделать, как лучше, а теперь мучаемся мы оба. Потому что, черт побери, в этой ситуации нет правильных и лёгких решений! – я засмеялась сквозь слезы, – какая злая ирония вокруг меня! Но ничего. Уверена, это ненадолго. Скоро я просто не выйду из очередного ступора, и сделаю несчастными как минимум троих людей. И это будет логично и правильно. Я всё только усложняю, самим фактом своего существования…