– Есть вещи, которые мы способны делать лишь в восемнадцатилетнем возасте, – Заметил Бордман. – Ну, Дик, теперь тебе пятьдесят, верно? И ты гуляешь по звездам. И тебе кажеться, что ты Бог?

– Временами.

– И ты хочешь отправиться на Бету Гидры 4?

– Ты знаешь хочу.

– Один? Мюллер онемел и немного погодя переспросил:

– Один?

– Мы запрогромировали все это дело и пришли к выводу, что посылка туда нескольких людей была бы грубейшей ошибкой. Гидяне не особенно хорошо относятся к нашим наблюдательным зондам. мы не можем начать с углубления в их психику, так как ни разу еще не имели дело с чужой психологией. Но нам кажеться, что наиболее верным… принимая во внимание как возможные потери в людях, так и шок, каким это могло бы оказаться для совершенно неведомой нам культуры… выслать одного посланца Земли с добрыми целями, умного и крепкого человека, который прошел уже не одну пробу огнем. Возможно, человек этот будет четвертован через тридцать секунд. С другой же стороны, если ему удасться наладить взаимопонимание, то он совершит нечто ункальное в истории человечества. Ты можешь выбирать.

– И каким ты представляешь шансы на успех? – спросил Мюллер.

– Из расчетов вытекает, что есть только один шанс на шестьдесят пять выбраться из этого в невредимости, Дик. Не забывай, что планету трудно назвать землеподобной, там требуются проспособления для поддерживания жизни. И можно наткнуться на враждебное отношение. Один шанс.

– Не самое худшее.

– В любом случае не пошел бы при таких условиях, – сказал Бордман.

– Ты нет, а я бы пошел. Мюллер осушил стакан. Выполнение этой миссии означает бессмертную славу. Неудача – смерть. Бывает худший приговор судьбы, чем гибель, когда ты несешь флаг человечества в иные миры.

Вернулась Марта. Она была мокрая и поблескивающая. Груди ее ритмично вздрагивали – небольшие холмики плоти. С тем же успехом она может быть четырнадцатилетней девушкой, подумал Мюллер, глядя на ее узкие бедра и небольшие ягодицы. Бордман протянул ей сушилку. Уже сухая, она сняла с полки свое платье.

– Это было изумительно, – сообщила она. – Дик, что случилось? Ты выглядишь так… как ошаршенный. Тебе плохо?

– Мне превосходно.

– Так в чем дело? Мистер Бодман сделал мне предложение.

– Можешь сказать, какое, Дик. Мы не собираемся делать из этого тайны.

– Будет высадка на Бету Гидры 4, – хрипло сказал Мюллер, – один человек. Только как это будет выглядеть, Чарльз? Корабль на парковой орбите и спуск в капсуле с запасом горючего для возвращения?

– Именно. Марта сказала:

– Дик, это безумие. Не делай этого. Ты будешь жалеть до конца жизни.

– Смерть будет скорой, если что-либо не удасться.

– Нет, послушай, временами у меня бывает ясновидение. Я могу предвидеть будущее, Дик. – Нервно посмеиваясь, Марта перестала играть роль холодной и уравновешенной. – Если ты отправишся туда, то не умрешь, как мне кажеться. Но и не видиться мне, чтобы ты остался жив. Поклянись, что не полетишь туда, Дик!

– Официально ты еще не принял этого предложения, – заметил Бордман.

– Знаю, – сказал Мюллер. Он поднялся из кресла и подошел к Марте. Он сильно прижал Марту к себе. Она поглядела на него с угрозой. Тогда он чмокнул ее в кончик носа и мочку левого уха.. Она вырвалась из его об, ятий так стремительно, что чуть не упала Бордману на колени.

Мюллер сказал:

– Вы знаете, каким будет мой ответ.

В тот день после полудн один из роботов проник до зоны «Ф». У них еще достаточно трудностей впереди, подумал Мюллер, но долго это не продлиться. Этак не успею я оглядеться, как они окажуться уже в самом центре лабиринта.