Летом легче показывать дома, когда тепло и нет грязи. Справа тянулись бурые поля. Мелькнул мост над болотом.

– А что тут насчет коммуникаций? – спросила миссис Дитерс. – Газа нет?

– Нет, тут пользуются бутаном, – пояснил Рансибл, – электричество от «Пасифик газ энд электрик», вода от водопроводной компании Вест-Марин из Каркинеза.

– Мусор? – спросил старик.

– Каждую неделю вывозят. И обслуживание септика.

– И верно, – сказала старуха. – Здесь нет канализации.

– Это деревня. Но не забывайте, что не придется платить городские налоги. В Каркинезе есть хорошая пожарная часть. Младший шериф, врач, дантист, продуктовые магазины, аптеки, почта – все, что вам нужно. Вы хотите ходить в город пешком или ездить?

Они приехали в агентство недвижимости на старом черном «паккарде», очень ухоженном.

– Мы могли бы ездить в Сан-Рафаэль за покупками раз в неделю, – сказал мистер Дитерс, – я думаю, так будет дешевле, чем делать покупки на месте.

– А почему вы так думаете? – спросил Рансибл.

Этого он очень не любил. Когда отказывались платить местным. Это же, в конце концов, соседи. Ну или будущие соседи. И еще деньги на бензин. Плюс время на поездку через Тамалпаис. Дел на весь день.

– Тут есть все необходимое по вполне разумным ценам. И вот что еще вам скажу. Если вы никогда раньше не жили в небольшой деревне вроде этой, вы приятно удивитесь. Торговцам приходится держать невысокие цены. Это необходимость. Они знают, что увидят вас снова; может быть, ваши дети вместе ходят в детский сад. И даже если у вас нет детей, вы знаете всех в округе, и, если с вами плохо обошлись в местном магазине, это все узнают. Не забывайте об этом. Здесь нет безличного сервиса, здесь все как в старые добрые времена. Когда все было по-человечески.

Говоря это, он съехал с окружной дороги на грунтовую. Впереди, за зарослями бамбука, виднелась лачуга Петерсонов; грязные дети играли рядом с мусорным баком.

– Конечно, – сказал он негромко, – здесь живут представители отнюдь не высшего общества. Большинство мужчин здесь – поденные рабочие. Но они хорошие, честные люди.

Остановив машину, он открыл дверь. Миссис Петерсон вышла на крыльцо одноэтажного четырехкомнатного дома, помахала ему, и он помахал ей в ответ. Залаяла собака.

Не выходя из машины, мистер Дитерс сказал:

– По-моему, это место нам не подходит.

– Нет, – согласилась его жена. Очевидно, они не хотели смотреть здесь дома.

– Здесь очень разумные цены. – Рансибл откровенно наслаждался ситуацией.

«Ты сам это придумал, – сказал он про себя. – Когда я покажу вам Бедняцкую лощину, вы с удовольствием купите дом на холме».

– Здесь так пусто, – сказала миссис Дитерс.

– Поначалу тут будет одиноко, – сочувственно сказал он. – Но вы привыкнете. Люди дружелюбны. Они всегда протянут вам руку помощи. Никто не запирает двери.

Он завел машину и поехал дальше. Старики благодарно кивнули. Сам Рансибл был чужаком в этих краях. До Второй мировой войны он жил в Лос-Анджелесе, в 1940 году пошел служить на флот, а к 1944 году командовал охотником за подводными лодками у берегов Австралии. Величайший момент в его жизни случился в тот год. Как он сам рассказывал, он стал «единственным евреем в мире, который потопил японскую подводную лодку в Йом-Кипур». После войны он занялся недвижимостью в Сан-Франциско вместе с партнером, в 1955 году купил летний домик в Каркинезе, чтобы быть поближе к воде, и сразу же организовал яхт-клуб – точнее, возродил старый. В 1957 году, три года назад, он перенес свою контору в Каркинез. Его единственным конкурентом был медлительный и дряблый местный житель по имени Томас, который тридцать пять лет торговал в Каркинезе недвижимостью и страховками и скоро должен был (по словам Рансибла) умереть. Томас все еще продавал дома пожилых жителей другим пожилым жителям, но все, молодые и старые, прибывавшие в эти края, обращались к Рансиблу.