- Значит, деньги так и не нашлись? – уточнил Нырков.

- Двадцать пять миллиардов? Нашлись, – ответил генерал.

- Неужели? – приподнял бровь Нырков.

- А что такое?

- Если деньги нашлись … И уже возвращены государству … Так?

- Так, – кивнул Захаров. – Двадцать пять миллиардов. Весь президентский фонд.

- Тогда почему на Корнышева до сих пор идёт охота? – непонимающе смотрел Нырков. – Месть?

-Так не мстят. Да и смысл какой? Кому Корнышев сейчас был бы нужен?

- Тогда почему? – повторил вопрос Нырков.

Захаров не ответил. Смотрел внимательно на собеседника. Мол, догадайся сам. Ответ лежит на поверхности.

- Там ещё что-то было, – предположил Нырков.

- Разумно, – подбодрил его генерал.

- Деньги?

- Как ты себе это представляешь? – cпросил Захаров.

Он не возражал, а, похоже, и сам предполагал нечто подобное, но теперь хотел услышать от собеседника, какой видится картина происходящего Ныркову.

- На самом деле в процессе поисков деньги нашлись не все, – ответил Нырков. – Что-то ещё там Корнышев мог накопать …

Сделал паузу. И добавил:

- И присвоить!!!

- Ты думаешь, он скурвился? – недоверчиво спросил Захаров. – Сидит на деньгах и не признаётся?

- А иначе какой смысл за ним охотиться, товарищ генерал?

- Если бы Корнышев сидел на деньгах, он не сидел бы в Африке, – внезапно скаламбурил молчавший до сих пор Потапов. – С большими деньгами он бы давно дал дёру. И жил себе припеваючи.

- Так ты думаешь, там дело не в деньгах? – уточнил Захаров.

Он будто мял пластилин, разминая его и так и эдак, и не понимая ещё до конца, что именно сможет в итоге вылепить из имеющегося у него материала.

- Может, дело в деньгах, – ответил Потапов. – А может, в чём-то другом. Допустим, накопал Корнышев в те времена что-то интересное, чему он лично не придал значения. И до сих пор не понимает, какой убийственной информацией владеет. Или, допустим, там ещё какие-то большие деньги были уворованы, о которых до сих пор ничего не известно. А Корнышев где-то рядом с теми деньгами потоптался, наследил, но сам их не заметил. Там может быть что-то такое очень важное, чему сам Корнышев не придал значения. Какая-то информация, которая для него – ничто, пустяк, фитюлька, а на самом деле та информация для знающих людей – бесценна.

Из бесформенного куска пластилина что-то удалось слепить. Нечто достаточно правдоподобное. Захаров благосклонно кивнул.

- Вот! – произнёс он с нажимом. – Этот парень живёт с какой-то тайной.

Махнул рукой в направлении двери, за которой скрылся Корнышев.

- Может, попробовать его разговорить? – предложил Потапов. – Мы теперь, как я понимаю, будем где-то рядом с ним?

Захаров кивком подтвердил – ты прав, мол.

- Пускай он нам рассказывает, как искал те миллиарды, – развивал свою мысль Потапов. – Где бывал. С кем встречался. Что слышал от коллег. Мы же ничего этого не знаем. Верно?

- Это так, – сказал генерал. – Тогда в ходе поисков отчёты и рапорты старались писать пореже. Документальных свидетельств – кот наплакал. Мне объяснили, что дело было слишком секретное. Боялись утечек. Так что сегодня Корнышев – единственный источник информации для нас.

- Он будет нам рассказывать, – произнёс Потапов почти мечтательно. – Мы из этих его разрозненных рассказов слепим какую-никакую картину …

- Скорее – никакую, чем какую, – оборвал его Нырков с мрачным видом. – Помяните мое слово: сидит этот Корнышев на больших деньгах.

Его прямо распирала ярость. С запозданием обнаруживший это Захаров изумился. И Потапов смотрел на Ныркова так, будто только что ему открылось в этом человеке что-то новое. Нырков дозревал. Он уже понял, что молчать нельзя.