– Вот, – медсестра протянула листок и окатила Марину победным взглядом, она свою задачу выполнила – передала результаты, не показав пациентке. С исполнением приказов и поручений в клинике было очень строго.

– Что там, доктор? Он мертв? – Марина подалась вперед всем телом, медсестра еле выскользнула из образовавшейся тесноты между профессором и пациенткой.

– Входите, – сдался Ладушин, закрывая за Мариной дверь. Он очень не хотел, чтобы грязные слухи наполнили больницу раньше времени, хотя понимал, что этого не избежать.

– Марина… – Дмитрий Константинович помедлил, – Да, ребенок мертв, – Он сел в свое кресло и больше не смог произнести ни слова, он не знал, что теперь говорить.

– Господи, да за что же мне это! – завыла Марина. Она упала в глубокое кресло напротив стола, за которым сидел профессор, закрыла лицо руками и горько зарыдала, – Я проклятая, вся жизнь моя – сплошной ад!!!

Ладушин растерялся, он готовился, конечно, к женской истерике, но боялся не ее, а обвинений в свой адрес, ведь именно он отменил на этой неделе очередную дозу имитатора иммуноглобулина, который хоть как-то повышал сопротивляемость организма ребенка антителам матери. Именно профессор Ладушин неверно решил, что срок беременности уже достаточно большой, и плод способен самостоятельно бороться за свою жизнь. Ребенку еще нужна была помощь, но ее никто вовремя не оказал. Это легко доказуемо.

– Мне теперь не жить, лучше сразу умереть, вместе с сыном!

– Ну что вы, Мариночка, – Дмитрий Константинович неловко попытался утешить женщину, – многие бездетные пары счастливо живут долгие годы. В конце концов, можно усыновить ребенка.

– Вы не понимаете, – Марина подняла мокрые опухшие от слез глаза на профессора, – вы не понимаете, что такое большой бизнес, вы не знаете моего мужа. Он маньяк, он насиловал меня каждый день, пока я не беременела в очередной раз. Да я никогда бы не стала так рисковать, убивать собственных детей, если бы не он. Ему нужен наследник. Его собственный ребенок. И именно от меня. Потому что без меня он никто. Это я прямая наследница корпорации Сенчик, а он всего лишь мой муж. Партнер, которому во что бы то ни стало, нужно породниться с моим отцом, показать, что он лучший и единственный. Он даже фамилию нашу взял, чтобы больше узаконить свои права на империю. Я всего лишь пешка в его игре. А дети, мои малыши, бедные… – она снова уронила лицо в ладони и зарыдала.

– Не надо, – Ладушину стало жалко бедную женщину, он осторожно погладил ее по плечу. Но сквозь жалость профессор уже почувствовал путь к своему спасению, – Знаете, я смогу вам помочь, только верьте мне.

– Вы что – волшебник? – горько усмехнулась Марина через нескончаемый поток слез.

Дмитрий Константинович набрал номер телефона Валенштайна.

– Георгий Анатольевич, это снова Ладушин. Ты сможешь сегодня подъехать ко мне в клинику? Отлично, жду, – он положил трубку и обратился снова к Марине, – Сейчас, Марина, я вас прооперирую, извлеку мертвый плод. Затем придет мой друг, тоже доктор, только он генетик. Он вам расскажет, как можно родить вашего живого здорового ребенка. Хорошо?

Марина, успокаиваясь, пожала плечами:

– У меня разве есть выбор?

***

Вечером в квартире семьи Сенчик раздался телефонный звонок.

– Денис Игоревич? Здравствуйте. Это беспокоит вас Ладушин Дмитрий Константинович, врач вашей жены. Не волнуйтесь, у нас возникли небольшие осложнения.

– Что-то с ребенком?!

– Нет, ребенок в относительной безопасности…

– Что вытворила эта истеричка?!

– Она в коме. Ребенок тоже. Они оба уснули, мы не можем вывести их из этого состояния уже пять часов, поэтому я решил поставить вас в известность.