Подобные «анкетно-паспортные данные» можно встретить и в татарской паломнической литературе – хаджнаме, которые свидетельствуют о том, что с начала XIX в. российские мусульмане активно стали выезжать за границу с целью поклонения религиозным святыням, т. е. совершать хадж. В то же время нельзя сказать, что только те татары, которые в торговых, служебных, религиозных или просветительских целях находились за пределами Российской империи, вынуждены были признавать официальный факт российского подданства. Политика правительства по отношению к инородцам за этот период действительно существенно изменилась: был принят Указ о свободе совести 1773 года, было создано Духовное управление мусульман, произведены экономические реформы и т. д. Основная часть мусульман постепенно осознала тот факт, что времена Казанского, Астраханского, Крымского ханств больше не вернутся, поэтому, находясь в составе Российской империи, мусульмане должны интегрироваться в русское общество и жить по его законам. К тому же исламское учение позволяло это и даже к этому призывало: согласно ему, верующим следует подчиняться прежде всего Аллаху, после него – власть имущим. Считалось, что мусульманин, являющийся подданным немусульманского государства, такой же правоверный, как и тот, который является гражданином мусульманского государства.

Религиозно-суфийские мотивы покорности судьбе, мусульманское понятие сабр (терпение) в татарской литературе XVII–XIX вв. помогли населению выстоять трудные этапы христианизации и русификации. Даже в таких условиях не политическая, а религиозная тематика была преобладающей в письменной литературе (в отличие от устного народного творчества, где отдельные события тех суровых дней нашли отражение в баитах и других жанрах фольклора). Даже такие поэты XVIII века, как Габди и Габдессалям, осуждавшие выносимые властями суровые приговоры участникам крестьянских восстаний под предводительством С. Разина и Е. Пугачева (они были подвергнуты жестоким наказаниям в виде сечения уха и вырывания ноздрей), писали в духе терпения, смирения, нежели призыва к неповиновению.

В условиях лишения политической свободы татары не впали в отчаяние и сумели переключить все свое внимание на культурные и просветительские сферы жизни. Ислам учил не вмешиваться в политику властей. Сохранились исторические свидетельства о том, как татары со словами «Иман, патша ва ватан очен!» («За веру, царя и отечество!») выступали на полях сражений за Россию и показали себя искренними верноподданными и патриотами. Несмотря на то, что государство относилось к ним как к «второсортной» части населения, татары в сложные периоды истории неизменно демонстрировали осознание своей принадлежности к гражданам России, принимали на себя ответственность за сохранение общего государства. В народных песнях чувствуется гордость за то, что сам царь высоко ценит мужество и храбрость татарских джигитов:

Художественные образы русского царя и царствующих особ в тюрко-татарской литературе появляются в XVII–XVIII вв. Еще в начале XVII в. Кадир Галибек в своем «Джамиг аттаварих» («Сборник историй») в несвойственной летописному стилю экспрессивно-эмоциональной манере (возможно, по велению касимовского хана Ураз Мухаммада) восхваляет правление Бориса Годунова, который по-отечески, «орошая заботой, как благодатный дождь», служит народам своего государства. В первой половине XIX в. Гумар Мухаммад оглу написал поэму-оду «Путешествие принца Александра» («