Все присутствующие начали выходить из рабочего кабинета. Двое солдат внесли железную кровать. Девушки в белоснежных передниках принялись её заправлять. К Владимиру Ильичу подошла Надежда Константиновна и, поцеловав в макушку, заплакала:

– Помнишь, ты читал мне про то, как великий бог после воскресения позвал из тьмы своего гроба Исиду, и она воскресла, оказавшись у его ног.

– Помню, душенька, – он нежно погладил её руки и улыбнулся.

– Ты позовёшь меня? Там… после всего… в будущем…

– У меня будет всего семь минут, чтобы что-то изменить.

– Но ты позовёшь меня?

– Душенька моя, а помнишь эти строки:

Я так люблю, как перед миром свят,
А святости так мало в этом мире.
Любовь моя, я вместе с ней распят,
Нас к одному столбу приколотили.
Усталость бледная коснулась моих губ,
И пальцы тонкие мои окаменели.
Я без любви окоченелый труп,
Играющий на призрачной свирели.
На музыку мою, как на парад,
Слетаются все демоны и духи,
И щупают когтями, наугад
Костлявые, могильные старухи,
И слышится заупокойный стон.
Им это все невыносимо слушать.
Им в тишине как колокольный звон
Любовью переполненные души.
Для них на небе солнце и луна,
Для них поет полуденная птица,
И призрачной свирели до утра
Не суждено мелодии родиться.
На третий день в сиянии небес
Я со столба, как с пристани, сошедший,
Я для тебя, любимая, воскрес,
Живой, родной, любимый, не умерший.

– Помню, – сказала Надежда Константиновна и заплакала.


>МОСКВА. ГОСТИНЫЙ ДВОР «АКВАРИУМ» 1904 ГОД


Гостиница была небольшая, персон на тридцать-сорок, не более. Но и в этот «не сезон», все номера забиты были под завязку. Как ни пробовала горничная выпроводить этого, странно упрямого гостя, ничего толком не выходило.

– Я уже в сотый раз говорю вам, господин, свободных номеров в нашей гостинице нет и до конца следующей недели не предвидится.

– Знаете, о чем эта книга? – спросил её молодой человек. Он был высокого роста, брюнет с немного удлиненными прямыми волосами и правильными, благородными чертами лица. Слегка прозрачная, фарфоровая кожа, размеренные фортепьянные движения рук и театральные повороты головы.

Одет в светлую шерстяную пару, кожаные коричневые ботинки. Такого же цвета саквояж стоял у его кресла. Его большие серо-голубые глаза излучали ясность ума перемешанного с усталостью проделанного пути. На вид ему было около двадцати пяти лет, не менее.

– С чего бы мне это было интересно? – Совершенно не приветливо буркнула девушка.

– Эту престранную книжонку я купил на железнодорожном вокзале в Каире. – Голос молодого человека струился спокойно и медленно. – К сожалению, выбор был не велик. Я хорошо читаю на французском и немецком. Но литературы на этих языках у букиниста-лавочника не было. Тогда он предложил мне это небольшое издание на русском. И оно немного позабавило меня теперь.

– Ладно, – успокоившись произнесла девушка, – расскажите мне быстро, о чем ваша чертова книга, и уходите. Ни к чему тут сидеть. Всю ночь пробыли здесь, уже пять с половиной часов утра. У нас так не принято!

– Это повествование называется «История необыкновенного рождения великого трупа номер один», – спокойно ответил он.

– Достаточно испытывать мои нервы, сударь. К чему читать подобное ночью? Это же безвкусица. Ладно ежели сюжет был бы о несчастной любви или погубленном замужестве за стариком. Просто фи, а не сюжет.

– Почему бы и не прочесть подобного на ночь, – парировал молодой человек и представился, – мое имя Луи Леруа Кай Говард Бернар. Я потомок остзейского баронского рода, который происходит от знатнейших семиградских князей де Сомлио. Я изобретатель.

– Вот те раз, – девушка развела руки в стороны и удивленно добавила, – времена нынче непонятные. Не боитесь?