Но Юля… Снова и снова она была в его мыслях. Михаил до боли в мозгу понимал, что удар о надгробье был столь ошеломляющим, что полностью разрушил всю логику его прошлого. Он мысленно сравнил себя с самыми надежными в мире часами фирмы Мозера, которые вышвырнули с третьего этажа на булыжную мостовую Старо-Невского. Удар был сокрушительным даже для такой авторитетной системы, как прославленный Мозер. Ах, Юля! Это совершенно иное создание и явление в его жизни. Она звала Михаила в бархатный романтизм отношений девятнадцатого века, в чистоту девичьих чувств и ощущений тургеневской философии. Она манила его назад, домой в прошлое, в привычное ему по духу и образу мысли «свое время». Жуткая мысль ворвалась в его мозг: «Господи, но ведь это же не Эрмитаж, чтобы подзаряжать себя духовной страстью и высокими чувствами. Это тот человек, в которого я всегда был влюблен, о котором мечтал все свои сознательные годы… И все же, что тут лукавить, все это было в прошлом, до встречи с будущим. До встречи с Лизой… У меня действительно началось сумасшествие. Не мои любимые женщины разделились надвое, а я сам поделил себя на две половины. Во мне одновременно существуют две жизни – реальная и вымышленная. Господи, неужели я и впрямь сумасшедший?»

Ему хотелось быть честным, и в то же время ему было приятно немного лгать самому себе. «Господи, куда я попал? Что я делаю? Разве в свое время смог бы я пойти на подлог, на нарушение закона? На что я еще способен? Что еще меня ждет впереди? Неужели я заразился болезнью девяностых годов двадцатого века, название которой – лицемерие? Все, больше я не совершу ничего противозаконного».

Михаил проснулся от ненавистного ему звонка в дверь. За окном было сумрачно, но не темно. Был ли это вечер или утро, он не знал, потому как спал в кресле одетым и с включенным телевизором. Часов у него не было. Дверной глазок показал, что это соседка. Он открыл дверь, и она робко вошла. Густо покраснев и извиняясь, сказала бархатным голосом:

– Вы уж простите меня за столь поздний звонок. В десять часов вечера в гости без приглашения не ходят. Мне позвонила Юля и попросила позвать вас к телефону.

Они вышли из квартиры. Михаил захлопнул за собой дверь и проследовал за женщиной. У нее в квартире пахло свежей выпечкой и было очень уютно. Хозяйка представилась.

– Меня зовут Инга, а это мой муж Армен.

Она что-то сказала по-армянски, мужчина, сидевший к ним спиной и наблюдавший за событиями в Санта-Барбаре, буквально на секунду повернул в их сторону голову, поздоровался и снова отключился.

– Все с ума посходили с этим сериалом. Вы не смотрите?

– Нет, времени не хватает.

– Да-да, Юля сказала, что вы юрист, квартиру снимаете. О-ой, как нехорошо вышло. Милиция, Вадим. Да, вы ж не знаете, Вадим – это муж Юли. Сейчас я ей перезвоню.

Она набрала номер и передала Михаилу телефонную трубку. После нескольких продолжительных гудков в трубке раздался милый и желанный голос.

– Да, я вас слушаю.

– Юля, это Михаил.

– Михаил, я хочу извиниться перед вами, простите меня, если сможете. Дело в том, что у меня кое-что изменилось. Я приняла мужа обратно. Только не осуждайте меня. Не буду объяснять детали и вдаваться в подробности, но я так решила. Ребенку нужен отец. Нужна определенность. Мои и его родители в слезах и предынфарктном состоянии. Мой муж клянется в любви и верности. Он стоял на коленях и просил у меня прощения. Я не верю ему, но дала согласие не разводиться с ним и жить вместе. Пока он будет жить у родителей, потом не знаю. Через месяц он уезжает в Австралию на полгода. На этом его путешествия заканчиваются. Мне сейчас очень сложно, я должна полностью сосредоточиться на своей семье. Нам с вами не нужно встречаться. Простите меня и знайте, вы – лучшее, что у меня было. Вы дали мне крылья. Вы помогли мне взлететь и парить над всей этой мерзостью высоко-высоко, безмятежно и очень красиво. Но сейчас не время для романтических грез…