– Вы хотите иметь президентом сибирского мужика?

– Фи, – говорят мне в банке.

– А если он при этом будет зятем Рокфеллера?

– О! Это меняет дело!

И таки–да, я еду домой к Рокфеллеру и спрашиваю:

– Хотите иметь зятем русского мужика?

Он мне с возмущением:

– Что Вы такое говорите, у нас в семье все – финансисты!

Я ему:

– А он, как раз, – президент правления Швейцарского банка!

Он:

– О! Это меняет дело! Сюзи! Пойди сюда. Мистер Киссинджер нашел тебе жениха. Это президент Швейцарского банка!

Сюзи:

– Фи… Все эти финансисты – дохляки или педики!

А я ей:

– Да! Но этот – здоровенный сибирский мужик!

Она:

– О–о–о! Это меняет дело!

В общем, Сергей Иннокентьевич мог всегда воспользоваться ресурсом семейных связей в любое время дня и даже ночи.

Другое преимущество Сергея Иннокентьевича заключалось в том, что он постоянно улыбался и никогда не унывал.

Вы думаете, что тут такого? Вот я улыбнусь, и что дальше? Какой от этого такой плюс будет? А плюс непременно будет, и еще какой! Как я поняла со временем, если улыбаться правильно, со смыслом, а может и без него, но уверенно и еще раз уверенно, то это может выделить тебя из общей массы и дать ряд преимуществ.  Сергею Иннокентьевичу его навык улыбаться давал возможность присутствовать на всех выставках в качестве «встречающей» стороны нашей компании. Там он протягивал для рукопожатия свою крепкую руку с наманикюренными пальцами. Энергично ею тряс, не прекращая позитивно улыбаться. Он заряжал партнеров и клиентов незыблемой верой в светлое будущее, где каждый, кто пойдет за нами, будет так же сверкать улыбкой успеха.  Одним словом, Сергей Иннокентьевич был своего рода визитной карточкой нашей компании, которую передавали из отдела в отдел, благо отделов в нашей компании было много.

– Сергей Иннокентьевич, давайте с вами сразу договоримся, – начала я жестко, когда шеф растворился после обмена любезностями и представления моего нового сотрудника. – Меня зовут Светлана. Светочкой, даже Александровной, прошу меня не называть. Если мы договорились по этому вопросу, то я готова ввести Вас в курс дел и описать Ваши задачи в этом отделе.

Мне хотелось сказать: «Моем, моем отделе!». Но я почему-то промолчала. И мы пошли осматриваться, я – впереди, Сергей – сзади, напоминая окружающим героев басни «Слон и моська». Мои метр с кепкой не спасали даже шпильки, а Сергей был громадным детиной атлетического телосложения, так что сразу становилось ясно, кто из нас был Моськой, а кто Слоном.

И вот я следую по длинному офисному коридору между стеклянных перегородок, гордо задрав голову и осознавая свое величие, при этом сурово поглядываю по сторонам: «Всем понятно, кто у нас главный?».  Сергей уразумел, кто главный, и семенил за мной, укорачивая шаги. Я замечаю это и злорадно продолжаю внутренний монолог: «То-то же! Я тебе покажу Светочку Александровну!». Тут здравая мысль пытается пробиться к моему сознанию и предупредить, что надо быть осторожней и не вышагивать как генерал на параде на шпильках в 12 см. Но, увы, здравая мысль опаздывает. Шпилька не выдерживает моего гордого шествия и ломается.

Если бы это происходило на страницах романа, героиня была бы тут же подхвачена крепкими руками своего спасителя. Но это жизнь. Сергей в возможной попытке поймать меня резко выбросил руки вперед и, не рассчитав траекторию выброса, снабдил меня чувствительным толчком в спину, придавая моей тушке заметное ускорение. И я понеслась вперед с воплем: «Ааааа»…..

Очнулась я на полу. Рядом валялась сломанная туфля. Поза, да и весь мой вид в этот момент были не самыми элегантными. Рядом уже толпились сотрудники офиса и во главе с ними – мой новый зам. Все интересовались моим самочувствием, а Сергей очень искреннее и с явным сожалением в голосе рассказывал, как он пытался меня спасти.  Но я в этом сомневалась. Мне казалось, что не спасти он меня хотел, а наоборот – придать то самое ускорение, которое привело меня к полету и возлежанию сейчас на полу… Мне было больно, обидно и жалко себя. К этому добавлялась досада по поводу сломанных новых туфель.