Помимо тусовок и прочего случаются времена, когда во мне просыпается желание совершить что-то безумное, и тогда я выношу из дома не только вещи, но и самого себя. В такие дни я обычно просыпаюсь утром после очередного странного сна и избавив себя от его толкования, бегу в душ и понимаю – сегодня день X.

– Скорее всего, у вас циклотимия, – говорил врач в городской больнице.

– Может быть, это биполярное расстройство, только если у вас было больше трех приступов. Так сколько было? – обращался ко мне врач в частной клинике.

– Еще одно дурацкое слово для описания ненастоящих болезней, – сообщала Анна, оплачивая кучу бургеров в кассе магазина.

День восхитительный, и это редкость. В такие дни я обычно жалею, что вынес всю квартиру на помойку и бегу возвращать некоторые вещи обратно. После я звоню Анне. Она берет трубку, и мы попадаем в другую реальность. Это похоже на клип, в котором разворачиваются два события, скрепленные проводами. Информация кодируется: Анна надевает черные кюлоты, вешает на них цепи и заводит машину.

Вот что достаточно знать про эту девятнадцатилетнюю женщину. Она – мое успокоительное. Она достаточно женственна, когда нужно, достаточно заботлива, когда нужно. А нужно – всегда. Такой светлый человечек, который еще не попадал в неприятности жизни. Я бы сказал, что Анна – это оборотная сторона нашей андрогинной медали. У нее каштановые волосы, кольца на всех пальцах, движения то плавные, то резкие. Мне нравится, как она, подъезжая к моему дому, высовывается из окна и снимает очки. В магазинах она часто крутится вокруг меня, пытаясь расшевелить. Это все, больше знать нельзя. Узнавая кого-то до конца, обрекаешь себя на верную гибель.

– Ты какой будешь? Этот веганский, а этот обычный, но веганский гораздо вкуснее и не такой тяжелый.

– Давай его, – отвечаю я и смотрю на нее с улыбкой, натянутой до ушей.

– Что за черт? Все заляпано. Чего смотришь? Ешь, закончится же.

– У тебя с собой?

– Что?

– Так ты принесла?

– Не пали. Я же все-таки на медика учусь. Мы будем давать клятву.

Анна никогда не казалась мне просто телом, поэтому я называл ее по имени. Ей подходит ее имя, иногда мне кажется, что именно такие люди, внешне кажущиеся беззаботными, и способны прыгнуть под поезд. Но Анна, даже если и прыгнула бы, полежала бы чуть-чуть и пошла бы домой, как ни в чем не бывало.

– А что именно принесла?

– Ты достал. Не становись похожим на сам знаешь кого, я знаю, ради чего ты это делаешь.

– Ради чего же?

– Эта штука может указать пути, если все пойдет по плану.

Несколько десятков километров едем в сторону побережья. Я высовываюсь сначала из окна, потом прошу ее откинуть крышу, пока она рассказывает моему торсу о том, какие же парни хитрые.

Она дергает меня за штаны и говорит:

– В этом есть смысл, послушай же.

Я спускаюсь, поправляя футболку.

– Весь во внимании!

– Парни такие хитрые. Только не подумай, что это банальное утверждение. Я сейчас скажу кое-что совсем не банальное. Парни хитрые потому, что, желая затащить девушку в постель, говорят, что они вовсе не такие, какими кажутся. Не такие мерзкие и противные? Ха. На самом деле мы – это все наши маски, которые мы надеваем на себя, нет истинного ни внутри не снаружи, понимаешь?

– Я не пытаюсь затащить тебя в постель, хотя с утверждением согласен.

– Да я не про тебя, ты для меня – существо бесполое.

– Благодарю…

– Не в том смысле, просто друзья для меня сами по себе… то есть я не вешаю на них ярлыки, они для меня просто близкие люди.

– «Близкие люди» тоже ярлык.

– Не вредничай. А про маски… вот ты, например.

– А что я?

– Я тебе как человек, не нужна.