Вспомнив одно, он забыл, что судье не пристало радоваться на работе. Он откашлялся и продолжил:

– Я говорю вам это, чтобы дать понять, в истории каких масштабов вы замешаны. Если вы можете как-то следствию помочь, ваша обязанность как граждан – это сделать. А если кто-то из вас не гражданин, дам вам понять, что за раскрытие и наказание виновного в столь серьёзном и запутанном деле, могут дать гражданство.

Товарищи переглянулись между собой, и Гилбиренс начал стремительно куда-то звонить. Судья одобрительно кивнул и принялся решать свой кроссворд. Судебный процесс был окончен, а история только набирала обороты.

Снаружи здание напоминало трехзвёздочный отель. Это неудивительно, ведь клеток, как таковых на Зелиосе не было, как и тюрем. Единственной формой лишения свободы на Зелиосе были трудовые лагеря. Большей частью тяжёлой работы занимались роботы, но тем не менее оставался недоступный для них сектор труда. Чаще всего, заключённые трудовых лагерей использовались учёными для экспериментов и исследований. За такую работу очень много платили, но все деньги уходили на выплату их долгов. Ведь преступления, за которые можно было попасть в трудовые лагеря, были очень конкретными, их короткий список содержал в себе перечень преступлений, подразумевающий неуплату: уклонение от выплат алиментов рождённым детям, уклонение от уплаты налогов государству и уклонение от уплаты кредитов любой формы. Если же заключённый по какой-то из причин умирал на такой работе, государство полностью покрывало долг.

В редких случаях это было мерой наказания по моральному преступлению, когда нарушитель закона совершил деяние, находясь в серой зоне. Примеры такого «морального нарушения» могут стать излишняя самооборона, словесное подталкивание к суициду, жестокое обращение с собственными детьми. Все эти нарушения предполагают, что государственные работники недостаточно следят за состоянием граждан. Насильников до́лжно отлавливать по системе тестов психологического здоровья, а затем переобучать или избавляться от них. Потенциальных самоубийц стоит отправлять к общественному психологу, более того, раз в месяц каждый гражданин обязан проходить проверки и следить за своим душевным здоровьем. А за воспитанием юного поколения и вовсе обязаны строго следить все возможные специалисты. Таким образом, наказанные люди не получали какой-либо оплаты, все «заработанные» ими деньги шли в городской бюджет.

Вместо камер заточения на Зелиосе в каждом городе имелся отель временного содержания. В таких местах прибывали все граждане, которым запрещалось взаимодействовать с обществом какое-то время. Комнаты в отеле были хоть и маленькие, но вполне комфортабельные, а также очень крепкие, выбраться из них было невозможно, какой бы магией ты не обладал. Чем тяжелее было преступление и чем неадекватнее был заключённый, тем меньше мебели могло оказаться в комнате, в самых худших случаях – приходилось жить на полу. Главной особенностью отелей было то, что персонал следил за жильцами и не позволял им покинуть здание.

– Я не должна здесь быть! Я не виновна! Не смейте оставлять меня с этой… С ней! Я ей не доверяю, – кричала Изольда. Мистер Чедер ухмыльнулся и захлопнул прозрачную дверь, предназначенную для наблюдения за постояльцами.

– Я верю в систему, мадам, каждый заслуживает всего того, что получает. Хочу напомнить вам, что за нанесение увечий вашей сокамернице вас ждёт очень большой штраф. Я так же знаю, что у работников церкви нет своих денег и семьи, которая могла бы покрыть долг. Поэтому если вы тронете нержанку хоть пальцем за время вашего заключения, вы легко можете переехать из этой камеры в трудовой лагерь, – он улыбнулся злым оскалом, и Изольде не осталось ничего, кроме как злиться.