– Почему ты со мной не здороваешься? – любопытствует он. Его голос слегка хрипит, но это совсем его не портит. В его вопросе нет злости, но я почти трясусь от страха.

– Я… – это все, что я могу сказать. Какая же тупица! Я все порчу!

Его это забавляет.

– Ты мне нравишься, – неожиданно говорит он, и я почти падаю с качели. Я не ослышалась?! Соберись, Алиса!

– Правда? – робко спрашиваю я. Мне так страшно услышать «нет».

– Правда, – кивает Антон. – Прогуляемся вдвоем завтра? В шесть удобно?

Я могу только кивнуть. Сил на то, чтобы говорить, нет совсем.

– Тогда я позвоню тебе, – он подносит зажигалку к кончику сигареты и делает затяжку. – Не скучай.

Антон отходит к парням, а я ощущаю, что нужно искать осколки своего сердца где-то под качелями. Потому что оно явно упало с большой высоты.

– Ну, что он сказал? – Лера с горящими глазами подбегает ко мне.

– Гулять пригласил, – говорю и сама не верю, что это правда. Но это правда.

– Я же говорила, – торжествует подруга. – Когда?

– Завтра в шесть, – механически отвечаю я. Мысленно я уже в завтрашнем дне, всего остального для меня уже не существует.

– В смысле в шесть? – лицо Леры меняется на глазах. – Мы же в кино идем, на «Сумерки»!

Точно, мы же купили билеты позавчера.

– Лер… – извиняющимся тоном начинаю я.

– Не хочу ничего слышать! – восклицает Лера. – Я столько ждала выхода, и ты так поступаешь?!

– Мы сходим послезавтра, – я пытаюсь найти компромисс.

– Билеты на завтра! И завтра последний день проката!

– Посмотрим в интернете потом…

– Алиса, ты не права, понятно тебе?! – у нее блестят глаза, видимо, от навернувшихся слез. – Ты сейчас поступаешь некрасиво, предать меня из-за парня, которого знаешь пару месяцев?! Классная дружба!

Я начинаю раздражаться. Как она не понимает, что значит для меня встреча с Антоном? Устраивает истерику из-за какого-то кино, Боже! Это всего лишь дурацкий фильм.

Конечно, спустя время я понимаю, что она обиделась совсем не из-за кино, а из-за моего выбора. Но тогда я искренне злюсь на нее.

– Ты ни фига не понимаешь, – зло бросаю я. – Может, это ты плохая подруга?

От возмущения она не знает, что ответить. А я совсем добиваю ее:

– Иди ты к черту со своими «Сумерками», ведешь себя как маленький ребенок.

Лера разворачивается и молча уходит. Ее молчание хуже пощечины, лучше бы она ударила меня. Я гоню от себя чувство вины, заглушая его предвкушением предстоящей встречи с Антоном.

В тот момент я не догадываюсь, что сумерки начинают сгущаться и в моей жизни.

Спустя 20 минут после моей смерти

Представьте, что вам скучно. Скучно настолько, что мысль отковыривать штукатурку от стены кажется очень занятной и совсем не идиотской. Вы бесцельно слоняетесь по дому и не можете придумать себе занятие. О, чудо! Вы видите крошку на ковре. Вы берете пылесос и с небывалым энтузиазмом начинаете пылесосить ковер.

Я пытаюсь найти крошку в своей голове. Пусто. Все мысли обдуманы уже на сто раз, еще ТАМ. Я решаю, что теперь ТАМ – это то, где я жила, а ЗДЕСЬ – это то, где я сейчас.

Мне уже надоело обдумывать, где это ЗДЕСЬ. Все возможные варианты кончились. Что мне остается? Бесконечно поднимать воспоминания со дна памяти? Я так старалась похоронить их там навсегда. Но теперь у меня впереди бесконечность, можно терзаться до умопомрачения.

Я больна, но я пыталась лечиться, честно. Я знаю в лицо почти каждого психотерапевта нашего города. Я помню вкус каждой гребаной пилюльки, которыми я пичкала себя на протяжении нескольких лет. Все становилось только хуже.

Последние месяцы были просто невыносимы. Каждый день был хуже предыдущего. События разворачивались с молниеносной скоростью, а я даже не успевала это осознать.