Дорого стоил этот день чеченцам. 49 тел оставлены ими на месте, гораздо более унесено с собою, что видно было по кровавым следам, оставшимися на снег. Раненых, по большой части картечами, смертельно было также много. Весь урон их по вредным сведениям, собранным после, доходил до 250 человек. Немного осталось в Чечне семейств, которые не оплакивали бы понесенный потери. Союзники чеченцев потерпели также большое поражение. Оставленные на месте сражения тела принадлежали, по большой части, сим последним, и они озлобясь на чеченцев за то, что они бросили эти тела на произвол русских, возвратились в горы и более уже не являлись в Чечне во все время похода. – Должно прибавить, что чеченцы дрались под Чахтырями без предводителя. Избранный ими в начальники, известный разбойник Бейбулат, человек предприимчивый и отважный, но горькая пьяница, сидел преспокойно в сакле соседственной деревни до конца дела; и когда чеченцы потом отыскав его зачали упрекать за то, что не был в деле, он хладнокровно отвечал: «а кто же вам велел нападать на русских при Чахтырах? Вы не послушали меня, так сами же виноваты». Но власть его окончилась и о нем не было уже слышно до окончания военных действий против чеченцев. Последние оправдали свое поражение тем, что русские умудрились заряжать пушки вместо картечь медными грошами и пятаками, которые разрывали нападающих на части, но не медною нашею монетою, а картечными железными поддонками и не разлетевшегося еще картечью. Так близки были чеченцы от устьев наших орудий! Наша потеря была также немаловажна: у нас убито рядовых 4, ранено офицеров 5, рядовых 47.

По недавнему расстоянию от Большой Атаги места, где проходило чахтыринское дело, с возвышения, находившегося близ вагенбурга, можно бы было видеть его простыми глазами; но за туманом нельзя было различить ничего, даже в нескольких шагах. Пушечные выстрелы были ясно слышны, и когда пушечный и ружейный батальный огонь сделались так частыми, что превратились в общий гул, на лице Ермолова изобразилось беспокойство. В вагенбурге оставалось под ружьем около 1800 человек и 7 орудий артиллерии. Отделить из этого числа большой отряд, в подкрепление сражающимся и ослабить вагенбург, было опасно; послать малое число, еще опаснее потому, что посланные могли бы в тумане разойтись с отрядом Ковалева и наткнуться на чеченцев; и потому ничего не оставалось делать, как ожидать известия от Ковалева.

Ермолов приказал однако же батальону пехоты, с 2 орудиями, готовиться к походу; но скоро пушечные выстрелы затихли, через полчаса зачал подыматься туман и в дали на возвышении, близ Чахтырей, начала показываться большая черная масса. Зрительные трубы удостоверили нас, что это были чеченцы. Скоро начали они расходиться в разные стороны и через час невидно стало ни одного человека. Между тем получено и от Ковалева известие об одержанной победе. Штыки возвращающегося отряда заблестели из-за пригорка, верстах в двух от лагеря находившегося, и мыс радостным чувством встретили победителей.

За два дня еще до Чахтыринского дела начала убывать вода в каналах, проведенных в Атагу из Аргуна, и 30 числа каналы эти найдены сухими. Очевидно было, что чеченцы запрудили их и отвели воду, и потому для отыскания водопоя по Аргуну, далее версты от вагенбурга протекающему, отправлен был 31 января подполковник Петров, с одним батальоном пехоты и 300 казаков. Водопой на Аргун оказался под выстрелами с противоположного берега, заросшего кустарником и потому не безопасным; но Петров потянувшись вверх по реке нашел верстах в двух выше вагенбурга начало запруженных каналов, прочистил их и пустил воду, в которой после того не было уже недостатку. Несколько человек чеченцев стреляли по наши во время расчистки, но без всякого для нас урона.