И молодым этим правильно тогда по строгачу влепили. Каждому. По комсомольской линии. И кварталки лишили. Ну, потому что: «Вы ж понимаете, мы – молодые специалисты, должны высоко нести знамя… и все такое прочее, а они аморалку нам такую подложили. Если уж в конце концов так уж вам приспичило, внезапный зов, так сказать, природы, ну, идите за территорию, за железку, через полотно в парк. Туда все ходят. А то, – это уж совсем тогда, товарищи, такая нескромность в рядах получается, такая распущенность нравов, что ни в какие ворота, вернее, пардон, буквально ни в… Ни туда – ни сюда. Вернее… Ой, да, слов просто с вами нету!

Это уже комсорг наш – Инесска. У нее первая форма была. Сама, кстати, такая блядь – пробу негде ставить! Но, она то, ладно. Ей можно. Она мать-одиночка. А ребенку нужен отец. Вот она и…

Но, не о ней сейчас речь. О ней потом будет.

Так что здорово дали им тогда по рукам. Хорошо дали. А свадьбы не было. Какая там свадьба! Они после этого друг на дружку даже смотреть не могли. Каждый почему-то считал, что во всем другой виноват…

Я ж тебе просила, – шипела она, – Я ж тебя умоляла: Николаша, давай! Давай, миленький! Давай быстрее – войти могут.

– Я думал ты это в смысле страсти, – зло шептал тот в ответ…

– Господи! Да от чего там твоего страсть то может произойти! Не смеши меня…

Короче разругались вдрызг. Этот Николаша даже в нашу лабораторию перевелся, – от нее подальше. Но самое главное, после этого случая оставаться в обеденный перерыв на рабочем месте можно было только с письменного разрешения начальства.

Человек несет свою судьбу

привязанной к шее.

Коран.

Между прочим, Василий в этом рассказе – это я сам и есть. А эта история, произошедшая со мной, относится к разряду историй, которые, маясь от тоски и духоты приходится иногда читать на пыльных стендах, стоя в нескончаемой очереди какого-нибудь присутствия – в псих диспансере, в ДЭЗе, в поликлинике, или в ГАИ.

Такие стенды объединяет всегда присутствующий в них и на первый взгляд вроде бы невинный подзаголовок: «Это может случиться с каждым!»

Ну и что тут такого? – скажете вы, – жизнь штука сложная, мало ли что в ней может случиться. Кирпич, например, с крыши может на голову упасть. И тут я с вами полностью согласен. Может. Чисто теоретически вы абсолютно правы. Такие истории, действительно, могут случиться с каждым. Да, с кем угодно могут случится! В любого пальцем ткни – теоретически может и с ним случится. Но вот что поразительно – теория – теорией, но на практике все они почему-то случаются ни с кем-нибудь, а именно со мной…

Вот тут-то и таится главная загадка! Я бы даже сказал – удивительная аномалия. Почему именно я? Может у меня какое-то негативное притяжение на такие случаи? Или биополе какое-то особенное? А может у меня с головой, что не так? Или с кармой? Или защитная аура пробита? Вот через эту дыру и долбят…

И вот что больше всего-то обидно – уж больно мизерна вероятность возникновения подобных случаев. Тьфу, а не вероятность – один случай на миллиард, – ноль без палочки, а вот же – на тебе! Одно за другим! И я всегда тут как тут – будто звал кто! Именно в это мгновение, точно на нужном месте, и уже с угодливо подставленной под удар задницей и открытым кошельком в руке! Беда прямо какая-то и сплошное разорение…

Одно утешает – я такой на свете не один.

Вот, например, известный писатель Пришвин пошел как-то в лес за бессмертными образами русской природы для учебников литературы и хрестоматий, а там как раз гроза. Гуманитарий Пришвин плохо знал про электричество и, как маленький ребенок, спрятался от грозы под большим деревом на поляне, то есть в самом опасном месте. А тут вдруг из чащи леса выходит растревоженный грозой огромный медведь. Он встает на задние лапы, рычит дурным голосом и, качаясь, как пьяный, тоже идет прямо под дерево, чтобы задрать там великого писателя…