Пока слуга возился с вещами, принц продолжал пить чай. Он не торопился. Отправляться в путешествие нужно было следующим ранним утром, чтобы преодолеть как можно больший кусок пути и оказаться в пустыне Тар ближе к вечеру. Далее дорога была расписана буквально по шагам, от оазиса к оазису.

Молодой принц готовился к этому походу долго и тщательно. С помощью верного Махмуда, который, как ему казалось, полностью разделял стремления господина, он в течение многих дней расспрашивал опытных купцов и путешественников. Они сверяли карты, рисовали и высчитывали наиболее короткий и безопасный путь, прикидывали нужное количество припасов, и вот теперь пришло время проверить все эти расчёты на практике.

– О чём говорят при дворе? – сидеть и молча смотреть в небо юноша мог бесконечно, но сейчас ему хотелось пообщаться.

– Никто не понимает, куда Вы собрались, мой принц, – с готовностью ответил Махмуд, продолжая с кислой физиономией складывать вещи в сундук. – Кстати, и мне Вы об этом не сказали.

– Сказал, – возразил Нури, поднимая лицо к солнцу и жмуря глаза. – Ты же сам мне помогал прокладывать маршрут.

– Я знаю, куда мы направляемся, но не знаю, зачем, – в задумчивости крутя в руках большой кусок шелковой ткани и пытаясь понять, что это за предмет одежды, пояснил слуга. – Вы сообщите мне об этом?

– Не сейчас, – молодой принц поднялся из-за стола, поставил чашку, и, бросив ещё один внимательный взгляд в небо, решительно отвернулся. – Мне необходимо поговорить с родителями, а ты заканчивай сборы и приведи тут всё в порядок.

Принц пересёк пространство комнаты и остановился у выхода, недовольно поджав губы:

– Ужасный хаос.

– Ужасный хаос, – раздражённо передразнил Махмуд, когда шаги принца затихли в конце галереи и презрительно выплюнул:

– Сын Шармы[3]…

Он ещё долго ворчал, рассыпая странные то ли ругательства, то ли проклятия и неспешно собирая вещи, но его уже никто не слышал.

– Полгода? Ничего себе, провал во времени.

– Это было всего однажды. Чистая случайность, больше я таких ошибок не допускал.

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил про «не первый раз»…

– Ничего себе у тебя память. Ты все мои слова так же запоминаешь?

– Не все, но многие. Кстати, имей это в виду на будущее. И долго будут продолжаться эти прыжки?

– Долго.

– Не похоже, чтобы они доставляли удовольствие.

– Какое уж тут удовольствие. Память отшибает, дезориентация в пространстве, прежде чем в себя придти, как безумный дервиш несколько минут шатаешься…

– Опасно.

– Неприятно.

– Хорошо, ты меня убедил. Чай в твоей истории фигурирует. Но в чём был план? Столкнуть их лбами? Зачем?

– Терпение. Я же обещал, что ты всё поймёшь со временем.

– Я подожду. Хотя бы ради того, чтобы понять, когда всё пошло наперекосяк.

– Но ты же помнишь? Тебе нельзя вмешиваться!

– О, можешь в этом не сомневаться. Вмешиваться я ни во что не собираюсь.

Бескрайнее море жёлтого песка казалось абсолютно безжизненным. Лишь изредка по поверхности барханов пробегали слабые волны пыли, поднимаясь от едва заметного ветерка, да пролетали небольшие засохшие шары перекати-поля. Непривычная для городских жителей тишина вечерней пустыни Тар давила на уши, ослабляя волю и лишая сил.

– Махмуд, – позвал молодой принц, чтобы хоть как-то разнообразить это напрягающее безмолвие. – Махмуд!

– Да, – ворчливо отозвался шагающий рядом с его верблюдом слуга. Несмотря на то, что мужчине приходилось идти пешком, он совсем не выглядел утомлённым или измученным. Скорее, отвлечённым и погружённым в свои размышления. Неспешно двигаясь в том же ритме, что и единственный оставшийся у них в наличии корабль пустыни, Махмуд плавно поводил руками перед собой, размахивая снятыми с запястий золотыми верёвочками. Как будто тоже ехал на верблюде.