Он сам выдал собственный секрет.

Вельможа, решившийся нагреть высокопоставленного чиновника, сам по себе стал героем новостей, но когда выяснилось, что поддельщица – леди из приличной семьи, газетчики просто сдурели. Скандал попал на первые полосы всех без исключения газет Белого Рева, а имя Флик не напечатали лишь потому, что ее мать подключила связи. Однако шепотки все же поползли, а репутация заботила леди Линден больше всего на свете.

У нее не было иного выбора. Для женщины в мире мужчин и так любая мелкая оплошность могла привести к катастрофе, а дочь взяла и выкинула эдакое. Сейчас Флик пошла бы на что угодно, лишь бы все у них с матерью стало по-прежнему. Вечно занятая мать гораздо лучше рассерженной матери.

Но Флик никак не могла обернуть все вспять, чтобы заручиться прощением матери. Не могла обратиться в газеты и попросить их напечатать на первых полосах хвалебные статьи о маме. Сидя тут взаперти, она не имела возможности подкинуть им достойную освещения историю.

– Может, мне поговорить с ней? – спросила Флик. – О том, как возместить ущерб?

– Мисс Фели…

Ответ горничной оборвало лошадиное ржание, за которым последовал скрип остановившейся возле дома кареты. Флик подскочила к окну и вцепилась в подоконник. Перед особняком Линденов стояло несколько карет. Все как одна черные, отмеченные серебряным гербом Овна спереди и по бокам.

– С дороги!

– По приказу Рогатой Стражи!

Горничная ахнула. Рука Флик взлетела к горлу – из карет выскочили суровые мужчины в форме. У Флик вспотели ладони. Именно такая сцена нужна ей меньше всего.

Мать будет в ярости.

Взгляд Флик упал на одного из стражей – тот надвинул на нос очки с затемненными стеклами. Его походка и вальяжность, какой не обладал никто из мужчин в этой части Белого Рева, показались Флик знакомыми – но он никак не мог быть тем, о ком она подумала. Как глупо с ее стороны возомнить, что она способна узнать кое-кого только по походке и ухмылочке.

– Ох, что же нам делать-то? – всхлипнула горничная, выдернув Флик из ее размышлений.

Рогатая Стража. Здесь. У нее дома. Флик накрыла паника. Она сунула руку в карман, нащупала квадратик зажигалки. Этажом ниже распахнулась дверь. Шум нарастал, и сначала Флик услышала тонкий голос перепуганного дворецкого, а затем прогремел голос стража:

– …арестовать леди Фелисити Линден!

Флик сникла, как тяжелые юбки скверно пошитого платья. Горничная заплакала.

– Ну довольно, – мягко сказала Флик, дивясь тому, что ей приходится кого-то утешать, а не наоборот. – Они ведь не убить меня явились. Все будет хорошо. Мама меня вытащит.

Горничная подняла лицо, и написанное на нем неверие Флик сочла несколько несправедливым. Леди Линден могла бы попросить об услуге, как тогда с газетчиками. Флик проведет там всего ночь. Может, две. Так ведь? Она не знала, как устроены аресты. Никто не рассказывал ей о подобном в промежутках между уроками шитья, чистописания и домоводства. О боги, ее вот-вот арестуют.

Флик рывком открыла дверь спальни. Коридор словно был где-то в дали, в тумане. Ты потрясена, сказала она себе. Ноги сами несли ее вниз, преодолевая ступеньку за ступенькой. Флик поискала среди стражей знакомое лицо, которое почудилось ей в окне. И правда – ей всего лишь показалось. Да и с чего бы ему быть здесь? Он ведь не страж и стоит по другую сторону закона.

Позади раздались торопливые шаги – Флик оглянулась, ожидая увидеть взволнованную мать, чье суровое лицо неожиданно смягчилось. Флик всегда считала, что у матери глаза невероятной красоты – синие, как море под сияющим солнцем. Но это была всего лишь горничная с перчатками. И сумкой на плече.