– Бежать сможешь? – спросила Арти.

Сквозь шум пожара Джин услышал крики с другого конца улицы: «Вон она!» И кивнул.

Девчонка сунула в карман серебряную шпильку.

– Хорошо. Потому что я только что стащила эту штуку у мерзкого мужика, и нам надо бежать изо всех сил – иначе мы умрем. Больно.

Джин подхватил зонт, Арти как ни в чем не бывало взяла его за руку, словно проделывала это уже сотни раз, и потащила за собой. Джин прежде не встречал никого столь же бесстрашного – хребет у нее выступал, будто ребро меча. И все же она увидела в нем что-то, сочла Джина достойным спасения. Эта востроглазая чужачка, которая ничего о нем не знала, вдруг превратилась в самого близкого для него человека, и потому Джин не отставал. Ее жажда жизни передалась ему. С тех пор он мог увлечься чем угодно, если это не давало ему вспоминать о том, почему он все еще жив. Чем угодно, если это мешало Джину сигануть в темную бездну, которая однажды уже чуть не поглотила его.

Так было до появления «Дрейфа».

Чайная стала воплощением их с Арти единодушия – задолго до того она вычитала в книге фамилию и объявила, что теперь это их фамилия. Работа над чайной и домом крови полностью захватила Джина. Он подгонял трубы, резал стекло, прокладывал провода к лампам. Обставлял комнатки, где вампиры и люди могли бы уединиться на время кровопития. Придумал коктейль на основе кокоса, чтобы предложить гостям нечто новенькое.

Этажом выше хлопнула дверь, и Джин вернулся в действительность. «Дрейф» подарил его жизни смысл, которого так не хватало, стал полотном, что накрыло и затушило тлеющие угольки прошлого. Он бы скорее согласился умереть, чем вернуться туда. Джин поднял голову и обнаружил перед собой Арти – она пристально на него смотрела. Вид у нее был слишком довольный и взбудораженный для новости, которой огорошил их хозяин помещения.

– Прекращай терзать себя мыслями, – сказала она едва ли не благодушно. – Однажды это тебя погубит.

Джин в этом сомневался. Забыть, какой сегодня день недели? Это он может. Забыть, что уже выпил шесть чашек чая? На это он тоже способен. Но погубить себя излишними размышлениями? Нет уж.

– Я знаю, как мы спасем «Дрейф», – заявила Арти.

Арти долго терла виски, но затем все же захлопнула свои гроссбухи и уперлась локтями в стол. За окном ленивое солнце медленно выживало вязкие остатки ночи.

– Та книга – в Атерее, – повторил Джин в тринадцатый раз. Волосы у него торчали во все стороны и в сумеречном свете отливали синим.

Арти выдвинула на середину стола новенькую жестянку с шоколадным печеньем. Джин перестал расхаживать по кабинету, отложил в сторону пиджак и зонт. Зонт был его любимым оружием – элегантным, лаконичным и очень в его стиле. Драка на ножах? Зонт Джина тут как тут. Неприятная встреча? Зонт под рукой. Прогулка по центру города? Зонт снова с ним. А иногда и револьвер – если Арти заставляла взять тот с собой.

– И все-таки ты на это согласилась, – сказал Джин, открывая жестянку.

– Вроде как согласилась, да.

– Арти, – укоризненно произнес Джин.

– Что? У нас, по-твоему, есть какой-то иной выбор?

– Он хочет, чтобы мы вломились в Атерей. – Джин снова принялся протаптывать тропинку в паркете, которым был выложен кабинет. – Мы можем найти какой-нибудь другой способ спасти «Дрейф», который не подразумевает сделки с мутным типом из Рогатой Стражи.

Лаит был не просто «типом из Рогатой Стражи». Да, то, что он говорил, смахивало на государственную измену, но в его голосе были яд и убежденность, что у Овна избыток власти.

И все же Арти раздражало, что она запомнила его во всех мельчайших подробностях и отметила его непохожесть на бледнолицых местных жителей, несмотря на светлую кожу и волосы. И что глаза его были подведены сурьмой, как у некоторых моряков, которых она встречала. А еще две крошечные родинки над левой бровью, так ее заворожившие.