– Да-а-а, – тянет Жанна, впервые переступив порог учебного заведения для девочек. –Это здание не знало ремонта со времен королевы Виктории.

– Простенько, – соглашаюсь я.

Здесь было бы совсем мрачно, если бы окна не выходили в сад с буйной тропической растительностью, а студентки не носили ярких нарядов, сочетая в одежде самые немыслимые цвета. Хорошо хоть парты и скамьи в классах деревянные, а не каменные. Нас немедленно окружает стайка учениц.

– А вы откуда?

– Как вас зовут?

– Вы так похожи! Сестры, наверное?

– Молочные, – криво улыбается Жанна. Похожими нас никто прежде не называл. Правда, темнокожие черноглазые девицы с длинными косами и белозубыми улыбками тоже кажутся нам похожими друг на друга. Получив необходимые сведения, они тут же начинают обсуждать нас на незнакомом наречии каннада, смеются и стараются потрогать руками.

– Смотри, какая хорошенькая! – я снимаю со стены ящерку с прозрачной кожей.

– А–а–а!!! – поднимается визг со всех сторон, и любопытные индийские девчонки кидаются врассыпную. Ящерица для индийца – страшный зверь. Хоть она и безобидна, в Индии ее считают омерзительной тварью. Примерно так же, как в России брезгуют тараканами. Зато к тараканам индийцы относятся спокойно. Могут прибить кулаком, а они там размером с мышь полевку, или просто выбросить на улицу, если попался. Местные тараканы отлично летают, но приятнее от этого не выглядят.

Урок всегда начинается с переклички. Учитель называет имена по алфавиту, а студентки отзываются: "да, мэм" или "да, сэр". Дисциплина на уроках армейская, девушки не позволяют себе даже шушукаться. Грозного окрика достаточно, чтобы пресечь любой посторонний шум. Учитель диктует лекцию, и все прилежно записывают. Создается впечатление, что студентки явно кем-то запуганны. Особенно сильно они боятся "сэров".

На уроке английского языка преподаватель читает всему классу текст. Потом указывает пальцем на выбранную жертву и говорит: "Ты! – сэр Фарук умеет выразительно вращать глазами. – Скажи, что ты поняла из этого абзаца?"

Студентка встает, опустив голову, а потом вдавливает ее в плечи, как будто боится, что ее ударят.

«Ну, живее!» – в голосе сэра сквозит раздражение, и глаза едва не выпрыгивают из орбит. Он поднимает на ноги весь класс и ждет вразумительного ответа. Двоечницы стоят до конца урока.

В другой раз мы изучаем роман о жизни африканского племени на английском языке. Преподаватель – милая пухленькая индусочка, с чувством, в меру драматизируя, рассказывает нам о характере главного героя романа Оконко. Класс слушает, затаив дыхание. Неожиданно она прерывает повествование и с благожелательной улыбкой обращается к девушке, сидящей за первой партой:

– Как тебя зовут, милая?

– Кабриз, – отвечает та и встает (отвечать преподавателям принято стоя).

И тут наша учительница начинает задыхаться и дергаться в судорогах.

– Пошла вон, Кабриз! Что б духу твоего здесь не было! – на этот раз не только Кабриз пугается. Весь класс приподнимается и готовится к бегству. А учительница, отдышавшись, мягко продолжает:

– Вот таким Оконко был в гневе.

Наша учительница по социологии обладала высоким пронзительным голосом. Приходилось затыкать уши, оберегая барабанные перепонки, или пропускать уроки – здоровье дороже.

Студентки усердно строчили лекции под диктовку. "Проблем не будет, – обрадовались мы, – все, что пропустим, потом перепишем". И, когда понадобилось, попросили у сокурсниц тетради. Как же мы изумились, увидев написанную там абракадабру. Ни безграмотно составленных слов, ни, тем более, предложений невозможно было понять.