– Помню. Я слышал эти слова.

– Потом я сказал девушке, что ее отвезут домой в одном из наших автомобилей, и попросил тебя проследить за отъездом.

– Да.

– Я передал мисс Пебмарш расписку, хотя она и сказала, что этого не нужно, так как часы все равно не принадлежат ей, после чего присоединился к тебе. А Эдвардсу сказал, что часы из гостиной надо аккуратно упаковать и привезти сюда, в участок. За исключением часов с кукушкой и, конечно же, дедовских, напольных. И в этом я, конечно, ошибся. Мне следовало самым определенным образом сказать – четверо часов. Эдвардс утверждает, что он немедленно отправился в комнату и выполнил мое приказание. И утверждает, что, помимо двух неподвижных, в комнате находились всего трое часов.

– Времени прошло немного, – проговорил я. – И это означает…

– Что тетка Пебмарш могла их взять – после того как я вышел из комнаты – и направиться на кухню уже вместе с ними.

– Именно так. Но зачем?

– А это нам надо выяснить. Кто-нибудь еще мог это сделать? Девушка, например?

– Едва ли. – Я задумался и попытался припомнить подробности. – Впрочем…

– Значит, это сделала она, – проговорил Хардкасл. – Продолжай. Когда же?

– Мы уже шли к полицейской машине, – ощущая недовольство собой, проговорил я. – Она вдруг вспомнила, что забыла перчатки. Я предложил принести их, а она ответила, что только примерно представляет, где могла бросить их. Сказала еще, что, мол, теперь не боится входить в эту комнату, раз унесли тело, и побежала назад в дом. Однако отсутствовала она всего лишь минуту…

– А когда вернулась, перчатки были надеты или она держала их в руке?

Я помедлил.

– Да… да, кажется, она их надела.

– Очевидно, ты ошибаешься, – возразил Хардкасл, – иначе не колебался бы.

– Возможно, она убрала их в свою сумочку.

– Плохо то, – с обвинением в голосе проговорил Хардкасл, – что ты втюрился в эту девицу.

– Не говори глупостей. – Мне пришлось перейти к обороне. – Я и увидел-то ее в первый раз вчера днем, причем далеко в не так называемых романтических обстоятельствах.

– Я бы так не сказал, – возразил Хардкасл. – Далеко не каждый день девицы бросаются в объятья молодым людям с криками о помощи в проверенной временем викторианской манере. В такой ситуации мужчина автоматически ощущает себя героем и галантным рыцарем. Так что тебе нужно прекратить защищать ее, только и всего. Тебе прекрасно известно, что девушка эта может оказаться по уши замешанной в дело об убийстве.

– Ты хочешь сказать, что эта пигалица могла хладнокровно прирезать мужчину, после чего спрятать нож так, что никто из твоих сыщиков так и не сумел отыскать его, а потом расчетливо, но с визгом выбежала из дома прямо в мои объятья?

– Если бы ты только знал, чего только не пришлось мне повидать за свою жизнь, – мрачным тоном проговорил Хардкасл.

– Ты, видно, не понимаешь, – вознегодовал я, – что жизнь моя была полна знакомствами с прекрасными шпионками всех национальностей? Причем с такими личными данными, от которых частный американский детектив забыл бы проглотить свою дежурную порцию бурбона… Женские чары на меня не действуют.

– Всех нас в конечном итоге ждет собственное Ватерлоо, – прокомментировал мои слова Хардкасл. – Главное в этом деле – тип. Шейла Уэбб, похоже, принадлежит к твоему типу.

– В любом случае не понимаю, зачем тебе так надо повесить эти часы на нее.

Хардкасл вздохнул:

– Я ничего на нее не вешаю, однако мне надо с чего-то начать. Тело нашли в доме Пебмарш. А значит, она замешана. Тело нашла девица Уэбб – думаю, мне не надо объяснять тебе, как часто тот, кто первым обнаружил труп, был и последним, кто видел убитого живым. Так что до тех пор, пока не обнаружатся новые факты, я не могу выпускать обеих дам из поля зрения.