Мы поднимались по лестнице медленно, ступенька за ступенькой, словно каждый шаг становился тяжелее предыдущего. Её тонкие ногти впивались в мою кожу, и я поняла, что миссис Моррис напугана так же, как и я.

– Вы были в её комнате с тех пор? – спросила я.

– Только один раз. После этого у меня случилась паническая атака, и потом я не могла спать несколько недель.

Мы подошли к двери комнаты Синди, и я заметила, что миссис Моррис пытается сдержать слёзы.

– Это просто комната, – прошептала я себе. – Это просто комната.

Миссис Моррис не решалась повернуть дверную ручку, поэтому я протянула руку и медленно открыла дверь. Я закрыла глаза, когда дверь распахнулась, и сделала несколько долгих глубоких вдохов. Постояв с закрытыми глазами ещё секунду, я решилась открыть их.

Я увидела ту же кровать у стены и розовые подушки под окном. Настольные игры, за которыми мы часами играли, были сложены рядом с её ящиком для игрушек. Её песочные часы стояли на простом комоде – так же неподвижно, как и несколько лет назад. Во всей комнате не было ни пятнышка красного – ни на ковре, ни на стенах, ни у дверного проёма.

Миссис Моррис выдохнула с облегчением и крепче сжала мою руку. Мы вместе шагнули вперёд и оглядели комнату. Она выглядела как обычная детская комната – никто бы не подумал, что здесь произошла ужасная трагедия.

– Спасибо большое, что пришла, – сказала миссис Моррис. – Это действительно много значит для меня, Эрика. Слишком долго я избегала этого. Я бы никогда не смогла прийти сюда одна.

Теперь настала моя очередь сжать её руку.

– Я тоже не была здесь с тех пор. Всё произошедшее кажется таким нереальным, – ответила я. – У меня такое чувство, что Синди может войти в эту дверь в любую минуту.

– Я бы очень хотела, чтобы она могла войти сюда, дорогая… Никогда в жизни я ничего не хотела так сильно…

Рукопожатие доктора Дрейкотта было крепким и уверенным. Он пристально смотрел, постоянно изучая мое лицо, пытаясь уловить хоть какие-то признаки эмоций.

– Я подожду в вестибюле, – сказала мама.

Доктор вежливо кивнул ей, а затем жестом пригласил меня сесть.

– Я слышал, у тебя снова были видения.

Все еще сомневаясь, стоит ли быть с ним честной, я избегала его пристального взгляда.

– Я не сумасшедшая.

– Никто не говорил, что ты такая.

– Да ну? А несколько лет назад разве вы не думали, что я сумасшедшая, когда заперли меня в психушку?

– Ты пережила серьезную травму, особенно для такой маленькой девочки, какой ты была. Вполне естественно, что тебе нужна была помощь, чтобы справиться с горем.

– Как скажете, – я поерзала на стуле.

– Можешь ли ты описать мне, что видишь в своих видениях?

– Нет, – упрямо сказала я. – Вы мне все равно не поверите.

– А ты попробуй.

– Также как я пыталась рассказать вам об этом много лет назад?

Он нахмурился, понимая, что достучаться до меня снова будет гораздо сложнее. Я не собиралась так быстро отпускать обиду, которую держала на него все эти годы.

– Хорошо, вот что мы сделаем. Я хочу, чтобы ты вспомнила все, что мы обсуждали, и мы встретимся здесь завтра в то же время. Хорошо?

– Замечательно, – саркастически улыбнулась я ему. – Завтра вы, вероятно, будете гораздо более готовым меня выслушать.

Я уговорила маму отвезти меня сразу в университет после приема, потому что не была уверена, сколько еще осуждающих взглядов отца я смогу выдержать дома. Я просто хотела затеряться в море лиц на весь оставшийся день.

Когда я вошла в универ, шел урок, коридоры были пусты, но в холле я увидела Джейкоба, который вероятно вышел в туалет. Он подошел ко мне в коридоре и сразу перешел к делу: