– Нет. Я бы сказал, из Когара. У нордмондцев физиономии широкие и глаза серые, а в Бедвире народ с рыжиной. А этот, глянь-ка – кареглазый, лицо узкое, и волосы всё ж темнее.

– Точно, точно. Я видел герцога Бедвира, Леофрика Красного, его шевелюру в темноте можно с костром спутать…

– Ерунда. У меня сестра двоюродная рыжая, а Бедвир к ней никаким боком…

– Кареглазых в Эри полно.

– В Эри народ низкий и крепкий, а этот высок и в плечах широкий.

– Нордмонтцы тоже в кости широкие, но темноглазых там днём с огнём не сыщешь…

– Бездари вы, господа, – манерно зевнув, заявил Кассель. – Глаза, кости, низкий-высокий…

– Что ты имеешь в виду? – спросил Пебба.

– А то, что за пятьсот лет народ в королевстве так перемешался, что разве что первородных можно по цвету волос определить. А этот – он из Хартворда. С первого взгляда видно.

– Это с чего бы? – хором спросили школяры.

– А с того, что всё, состоящее из материи и формы, всему благому и превосходному в себе обязано форме, поэтому благое в нем есть благое по участию в благе, ввиду того что материя участвует в форме…

– Ах ты ж скотина, – благодушно заметил Пебба. Он один уничтожил почти половину кретона. – И отчего мы каждый раз идём на поводу у этого…

– Магистра богословия, – подсказал Кассель.

– Именно. Я так и хотел сказать.

– Так что там насчёт Хартворда? Давай, колись.

Кассель поворотился к Ролло.

– Я так понял, ты родителей не знал своих?

Ролло покачал головой.

– А что за штука висит у тебя на шее?

– Не знаю. Оберег. Всегда висела. Я так думаю, когда-то матушка повесила. – Украшение было незатейливое: что-то вроде зеленоватого цвета стекляшки с ноготь размером, грубо оправленного в оловянный ободок, на тонком кожаном шнурке.

– Вот и я так подумал, – удовлетворённо произнёс Кассель. – Без роду, без племени, а носит на шее оберег. Камень не драгоценный, мутноватый и выделки простой. Тут и к гадалке не ходи – досталось от родителей.

– И что с того? – спросил Лотар.

– Про Гриммельнский лес слышали?

Школяры согласно кивнули.

– Хартворд – он там рядышком, южная граница как раз по оврагу проходит, и тамошний народ верит, что такие зелёные камешки нечисть отпугивают.

– Откуда знаешь?

Кассель надул щёки.

– Если бы вы чуть более уделяли время библиотеке, а не поиску новых кабаков и исследованию женских прелестей, то знали бы, что в «Истории Каменного короля Мередидда Уриена», главе пятьдесят второй…

Лотар фыркнул.

– Я вас умоляю… первашей будешь за нос водить. В «Истории» сорок девять глав. Мы с Баллиолом сейчас как раз сидим на сорок девятой. Он уже весь мозг нам вынес, пытаясь объяснить необъяснимое. Фантастически невнятная книжка.

– Эх, – Кассель шмыгнул носом. – Ладно. Если честно, у меня намедни одна подружка ночевала, так у неё похожая штука на шее. А она из Хартворда. Рассказывала, что там это вроде традиции, при рождении кто-то из старших родственников обязательно дарит младенцу такую безделку, и носят всю жизнь не снимаючи.

– Суеверный народ, однако, – сказал Пебба. – Тёмные леса у них всякие, гули да тролли…

– Э, не скажи, – откликнулся Лотар. – Ты откуда? Из Стерлинга, насколько помню. Ну, там народу полно, ростовщики на торговцах сидят и наоборот, а все вместе на ремесленниках. Вам там некогда по сторонам смотреть, разве что монеты в кошелях пересчитывать. А вот выгляни за городские ворота, так там совсем другая история.

– Враки, – лениво протянул Пебба.

– Сам ты враки, – беззлобно буркнул Лотар. – Замок моего отца всего в паре миль от Тёмного леса стоит. Такое тебе могу рассказать, что уши в трубочку свернутся.

– Враки, – упрямо повторил толстяк.