– Всем. Некроманты должны быть бледные зловещие и в плащах чёрных…

Гремислав задумался и, задумавшись, бутерброд взял. Батон, варёная колбаса и сыр. Готовить Катерина не то, чтобы не умела, скорее вот… не нравилось ей это занятие.

Совершенно.

– Есть и такие, – согласился Гремислав. – Вкусно. Большое спасибо.

– Пожалуйста.

Закрылся, паразит.

Ничего. Даже интересно.

– Конфетку? – Катерина вытащила из шкафа коробку, очень надеясь, что срок годности ещё не вышел. – Кстати, а чем вообще некроманты занимаются?

– Нежить изничтожают.

Кратко и по делу. Хотя…

– А такие как ты? – некромант перед конфетами, которые выглядели вполне нормально, без налёта седины во всяком случае, не устоял. Выковырял он сразу три, правда, тотчас смутился и сделал вид, что коробка с оставшимися его не интересует.

– Такие как я… психиатры или психотерапеты? Вторые работают с травмами психики. Первые – с душевными болезнями. Если кратко.

– Это как?

– Это… скажем, если человек слышит голоса в голове, или у него возникает навязчивая идея, скажем, что соседи за ним следят, то это к психиатру.

– А если и вправду следят?

– Тогда психиатр увидит его адекватность и разбираться надо будет уже с соседями, – Катерина тоже взяла конфетку. Совместная трапеза сближает, особенно, когда твой собеседник ест то же, что и ты. Трюк простой, но вполне эффективный. – Обычно такие идеи – это проявления болезни. А болезнь требует препаратов.

– На меня не подействуют!

– Ну… а они тебе вообще нужны? – Катерина пригубила чай. – Ты слышишь голоса в голове? Или что-то иное есть, чего я не знаю?

Молчание. Сопение. И ещё пара конфет. И в чай ведь пять ложек сахара высыпал.

Ну да. Ему с его статью о фигуре переживать не след.

– Мне кажется, что твоя проблема, если она есть… – редко какой пациент готов признать, что она есть. – Скорее из поля работы психотерапевта. Подавленные воспоминания. Переживания…

– Как ты сказала? – Гремислав даже вперёд подался. – Подавленные… это…

– Это когда человек не помнит.

– Чего?

– Как когда. Случается, что некоторые моменты выпадают из жизни. Разум – сложная вещь. Он защищается порой. В том числе и скрывая воспоминания. Вот так выпадает из жизни день. Или событие какое-то. Или даже год… порой годы. Иногда бывает, что человек будто не помнит себя до какого-то возраста. Что совсем маленьким, это нормально, но вот когда не помнят лет до десяти там или одиннадцати – это уже настораживает.

– Подавленные… и ты можешь их вытащить?

– Не вытащить. Я в голову тебе не залезу, – поспешила заверить Катерина. – Я могу помочь тебе залезть в свою голову и разблокировать эти воспоминания. Только… это будет непросто.

Кивок.

И сомнения. Такие сомнительные сомнения, что в общем-то нормально.

– И что нужно делать? – поинтересовался некромант, дожёвывая очередную конфету, причём шоколад он закусывал бутербродом с колбасой и сыром.

– Для начала не считать меня врагом.

– Я не считаю, – светлые брови сдвинулись над переносицей. – Просто…

– Навалилось?

Кивок.

– Дело не в том, что ты думаешь… точнее повторюсь. Разум любого человека – вещь очень сложная. Многослойная… скажем, вот мы сидим и разговариваем. Так?

Снова кивок.

И опять в этом движении видится что-то знакомое, такое вот… как будто случалось Катерине уже встречаться с этим человеком.

– Ты знаешь, что я не представляю опасности. На уровне понимания. Но ниже, – она чуть опустила ладонь. – Твой разум не готов мне верить. Он видит во мне потенциального врага. И спешит защищаться. Смотри, ты и сидишь в пол-оборота, так, чтобы легко вскочить. И нож к себе поближе подвинул.

Некромант покраснел.