Одним словом, ни слова не сказал за все это время. Она отодвинула вопрос прозрения в сторону и начала предпринимать попытки завязать разговор насчет погоды и прочей ерунды, в диалог увлечь пыталась любыми способами, а я как рыба об лед, иногда только, когда уж совсем нельзя было отмолчаться, только звуками отвечал: «А-а-а…» – и зеваю при этом, или: «Хм…» – и растягиваю до невозможности, или кивком головы, или другими невербальными средствами – но ни единого слова! То есть вроде как поддерживаю беседу: «Отчего же, мадам, уж если вам так хочется поговорить… да пыжалста… бога ради… отнюдь не против миленькой беседе поспособствовать!» Мне кажется, ей даже обидно стало. Впрочем нет, не то слово. В том контексте обижаться – ерунда какая-то… Она реальную почувствовала опасность, ей стало страшно – наверное, впервые за много лет – да-да, реально страшно, что все это так не минется, что выльется это обязательно в нечто грандиозное!

Конец ознакомительного фрагмента.