– То есть большая часть наших зрителей, – заметил Черный. – Да и остальные едва ли догадываются, что в Ардии вообще нет господ. Людям не нужна унылая правда! Они хотят слушать красивые легенды, которые заставляют их глаза гореть, а сердца биться чаще.

– Не забывай, что мы приплыли сюда за сердцами кетменов, – строго напомнила Вирана. – Белых кетменов, которых до сих пор в глаза не видели.

– Они непременно объявятся, – серьезно произнес Алтан с хитрым прищуром. – Вопрос лишь в том, сколько крови нам придется пролить, прежде чем благородные хищники почувствуют ее запах.

Под высокой стрельчатой аркой застыла обнаженная статуя, вытесанная из белого мрамора. Ледяной ветер обдувал ее со всех сторон, наполняя просторную комнату ароматами моря. Внутри было пусто, лишь в центре зала, на каменном постаменте, возвышалась кровать под тяжелым бархатным балдахином. Стены комнаты украшали гобелены нескольких оттенков: от угольного до пепельного, с замысловатым рисунком из остроконечных узоров. Под потолком висела огромная люстра, на которой держалось не меньше сотни свечей. Сейчас они не горели: внутри было достаточно света, проникающего через арочные окна. На багровых коврах тянулись полосы сумрачного дня.

В кровати, на груде мягких подушек, полулежал человек. Он держал в руке серебряный кубок, украшенный мелкой россыпью драгоценных камней. Мужчина обладал идеальным телом, на котором отразились годы бережного ухода и старательных тренировок. Лицо выглядело молодым – лишь редкие морщины подсказывали истинный возраст хозяина. В его внешности проявлялись женоподобные черты. Их хорошо дополняли темные каштановые волосы, что небрежно спадали на грудь. В янтарных глазах отдыхающего читалось лукавство. Он переводил взгляд с кубка на статую и обратно.

В какой-то момент статуя ожила. Она медленно расправила плечи, запрокинула голову и обернулась, надменно разглядывая человека на ложе. Мраморное изваяние превратилось в крепкого молодого мужчину с выразительно бледной кожей. Его угольные волосы были заплетены в тугую косу, которая спускалась до самого пояса. Утонченное лицо отличалось хищной остротой. Мужчина сложил руки на груди и задумчиво смотрел на лежащего.

– Зима пришла, – произнес он, не двигаясь с места. – Так рано…

– Зима всегда приходит не вовремя, – улыбнулся его собеседник. – Как и весна, и лето, и осень. Природа неподвластна нам, мой тэгин. Но мы никогда не сможем с этим смириться.

– Ты прав, – слегка кивнул белый. – И это справедливо не только для времен года. В мире происходит много того, что от нас не зависит. Приходится с этим жить.

– Все еще тоскуешь по ней?

– Я всегда буду тосковать по ней, Нарцил. Эта тоска неизлечима, неизбежна, как и сама судьба. Но полно предаваться печали! Тебя мне тоже не хватало, поэтому в страсти своей я был несдержан. Теперь же расскажи, что случилось за время моего отсутствия. Как чувствует себя отец? Как Элорэн? Какие новости в городе?

– Постой, постой, мой мальчик! Не так быстро! Мне действительно есть, что тебе поведать. – Нарцил широко улыбнулся и поманил его рукой. – Но прежде, иди ко мне! Осушим кубок, а после я обо всем расскажу. Ты совсем промерз там, у окна. Скорее под одеяло!

Бледный мужчина охотно принял предложение. Тэгин улегся в постель и заключил Нарцила в крепкие объятья. В этот момент его лицо смягчилось, утратило хищное безразличие.

– Рассказывай! – увлеченно приказал белый, поглаживая грудь спутника. – Но сначала плесни вина, я действительно замерз.

– Твой отец по-прежнему в печали, – начал Нарцил, пока передавал полный кубок. – Безвременная кончина хат