– Эмма! Эмма Карловна!

Женщина повернулась – это была она. Обе кинулись друг к другу. Оказалось, что Эмма с сыновьями жила недалеко от них, и теперь они часто виделись.

Холод в первую зиму войны, в 1941 году, стоял необыкновенный – всю Россию сковал сильный мороз и засыпало снежными метелями.

В середине октября немецкие войска вплотную подошли к Москве, столица оказалась на линии фронта. Общее настроение было упадническим. Чтобы хоть как-то поднять его, Сталин устроил в день 24-й годовщины Октябрьской революции, 7 ноября, военный парад на заснеженной пустынной Красной площади. Эта традиция всегда поднимала в народе волну патриотического энтузиазма. И на этот раз он стоял на трибуне Мавзолея Ленина, махая колоннам солдат и натужно улыбаясь. Войска проходили мимо него молча и прямо с парада отправлялись в бой. На параде присутствовал и Павел Судоплатов: Эмма увидела его в кинохронике стоящим сбоку от Мавзолея и повела в кино Марию. Обе они так страдали, так скучали по Москве, что плакали, сидя в кино.

Лиля тоже впервые увидела настоящий фильм – американскую картину «Большой вальс», о жизни венского композитора Штрауса. Фильм шел на английском языке с русскими субтитрами, она с трудом успевала прочитать их. На экране мелькала в танце какая-то красивая женщина в белом бальном платье. Было много музыки, много красивого пения, но Лиля так ничего и не поняла. Смотреть парад на Красной площади ей было интересней.

А в Алатыре проходили свои «парады». Раз в месяц или реже издали раздавался глухой шум. Через полчаса на улице появлялась медленно движущаяся серая масса – это проходили длинные колонны арестантов, осужденных людей. Километровая лента извивалась по середине улицы. Вид у них был до отчаяния жалкий, лица изможденные и понурые, они с трудом передвигали ноги, одетые в грязную рванину. Вели их под строгим конвоем, по сугробам, продрогших до синевы. Смотреть на них Лиле было страшно, но и любопытно. Она видела – по бокам вышагивали хмурые солдаты охраны с винтовками наперевес. Она видела их около городской тюрьмы, стоявшей вблизи их школы. Там их часами по партиям вводили или выводили из тюремных ворот.

Лиля слышала, что хозяева неприязненно говорили о них:

– Политических прогоняют в лагеря, все они изменники и враги. А с ними – преступники, воры и бандиты.

Как она ни была мала, все-таки не понимала – откуда взялось столько преступников? К удивлению Лили, если мама оказывалась дома, когда они проходили, она в любую погоду выбегала на улицу, стояла у ворот и пристально всматривалась в их ряды. У нее дрожала челюсть, она шептала про себя: «Каких людей гонят, как скот! Каких людей!..» Подойти к ним близко не разрешала охрана, а то бы она вошла прямо в толпу, разыскивая среди них кого-то. Кого – Лиля не понимала. Она не могла себе представить, что в этих колоннах врагов и преступников мама высматривала ее отца. Даже если бы ей тогда сказали, что он там, она не смогла бы поверить, что ее папа, о котором мама рассказывала так много хорошего, мог оказаться среди преступников. Подавленная их видом, Лиля потом спрашивала маму:

– Что такое «политические»? Кто эти люди?

Мария в ответ закрывала лицо и тихо плакала:

– Я тебе потом объясню, когда-нибудь…

В такие дни поздно вечером приходила Эмма Судоплатова. Мария кидалась к ней на шею и рыдала. Эмма гладила ее по голове:

– Машенька, я знаю, я тоже их видела. Это ужасно. Мы все знаем, что среди них много невинных людей.

– Много? Да почти все. Эммочка, неужели твой Павел не может разузнать о судьбе моего Павлика? Ведь они так дружили…