Грета бросила фото на стол перед магистром и впилась в него горящим взглядом. Магистр помолчал, взял фото и аккуратно положил перед собою, ещё раз посмотрев на него.

– Вы уже ответили, – вздохнул магистр. – Именно потому, что он апостол.

– Вот как? – выдохнула Грета. – Так вот просто и тоже логично получается? В таком случае, против кого борется Орден все эти долгие века? Кого он пытается победить и, главное, зачем? Если простой мужчина, рыбак, может оставить след своей ноги на камне, то что может тот, чьим апостолом он был? Подождите…

Грета откинулась в кресле и зябко обхватила себя руками. Её неожиданно бросило в дрожь, а руки покрылись «гусиной кожей». Раскачиваясь в кресле, Грета тихо произнесла:

– Если вы без сомнений принимаете возможность такого следа, оставленного ногою рыбака, ставшего Апостолом, значит… Значит вы точно знаете, что Иисус был именно Богом, а не смертным человеком! Не пророком!

Магистр молчал, хотя в глубине его глаз замелькали искры, а рука на подлокотнике кресла судорожно сжалась. Грета опустила голову и выдохнула:

– Следовательно, Орден не сомневается в божественности Христа. И имеет доказательства этого. Скрывает их. И… борется против… – Грета сжалась в кресле. Ей захотелось забраться в него с ногами и скрючиться там, но она пересилила себя и еле слышно закончила: – Борется… Вы боритесь против Господа? Осознанно, тысячу лет? Немыслимо… Безумцы…

Темнота неожиданно сгустилась, превращаясь в тьму, обступившую женщину, сжавшуюся в кресле, со всех сторон. Стены и потолок комнаты, казалось, задвигались в этом непроглядном мраке и вот-вот придавят её. Воздух стал вязким, насыщенным неприятными запахами чего-то кисло-смрадного, сырого и влажного. Гнилые водоросли на песке у моря, подумала Грета, но в этот момент зажёгся яркий свет и донеслись слова магистра:

– Что-то темновато стало.

Грета зажмурилась, перед глазами запрыгали тёмно-фиолетовые всполохи, затем полосы и пятна рассеялись, и она увидела магистра, стоящего у выключателя. Тяжёлая люстра горела всеми двенадцатью рожками-лампами. Мир вновь стал знакомым и тёплым. Грета быстро потянулась к стакану, куда магистр, бесшумно переместившись от стены, уже наливал коньяк. Она сделала большой глоток и приняла от магистра сигарету. Щелчок зажигалки в его руке зажёг жёлтый огонек, вместе со словами-смешком:

– Вот уж не думал, что вы так впечатлительны, фрау Грета!

– Да я и сама не подозревала, – хрипловато произнесла Грета, понимая, что скрыть минутное (или секундное) замешательство, уже не удастся. Что ж, порою прикинуться слабой женщиной очень даже можно. На мужчин это действует. Возвышает над слабым полом. Теперь нужно это подчеркнуть и, отдав инициативу якобы в другие руки, завладеть ею, вихрем пронеслись в её голове советы матери. Грета придала руке со стаканом отчётливую дрожь, которую магистр – как и было задумано – заметил и оценил. И истолковал по-своему. Да как угодно, усмехнулась про себя Грета и приготовилась слушать, чтобы услышать и найти для себя лазейку.

Магистр тем не менее тоже был не прост и не стал ничего объяснять, а только быстро спросил:

– Вы испугались или что-то ещё?

– И испугалась, и что-то ещё, – быстро ответила Грета, скрываясь за клубом дыма и делая вид, что он попал ей в глаз. Сморщилась и потёрла лицо. Ответила и не ответила одновременно. Правдиво и ни о чём. Тем не менее она попала в цель. Именно такой реакции магистр и ждал.

– Понимаю вас. Естественная реакция любого современного человека. Думающего, что он – пупок земли, как говорят русские.

Грета усмехнулась про себя: русские говорят не «пупок», а «пуп». Но промолчала. Незачем поправлять магистра. Она же теперь в его «власти».