Ты что, хочешь, чтобы я сказал неправду?

Друг мой, Фокс, можно подумать, за всю свою жизнь ты сказал хотя бы слово правды!

Ну, то была одна неправда, а то совсем другая неправда, это две разные неправды, понимаешь?

Друг мой, – Фокс воздел белые лапки к небу за стенами темницы, – ты понимаешь, где мы находимся? Нет, что в тюрьме, это понятно, и что в Лондоне, это тоже понятно… но что за история сейчас происходит с нами? Где ты в реальности видел, чтобы по Лондону бегали говорящие лисы, носили твидовые пиджаки и продавали черепа, которые светятся по ночам? Теперь ты понимаешь, что мы находимся в самой что ни на есть сказке? Ты понимаешь, что эти черепа еще себя покажут, и мы станем свидетелями удивительных чудес?

Ну, хорошо, признаюсь, я подделал этот череп… хотя на самом деле ничего подобного.

Приговаривается к штрафу в размере…

Кажется, мой плутоватый друг был немало раздосадован тем, что ему пришлось расстаться со своими роскошными апартаментами, и переехать в комнаты поскромнее. Может быть, его и радовало то, что в новой квартире было тепло, но Фокс Фоксман не показывал это ни единым движением кончика усов.

Друг мой, клянусь тебе, этот череп должен себя показать, ведь недаром мы находимся в сказке!

Охота на твида? Да что ж ты сразу не сказал! Хорош дружочек, ничего не скажешь! Да мы заработаем на этом дельце миллионы, не меньше! Это будет почище охоты на Снарка!

Я изо всех сил старался сделать вид, что разделяю энтузиазм моего друга, хотя ничего подобного не испытывал – сияющий череп буквально завладел моими мыслями, я не мог думать ни о чем кроме него – смотрел на останки неведомого существа и ждал, что произойдет какое-то чудо, – но все оставалось неизменным…

…все та же надоедливая мелодия, снова и снова, снова и снова, да хватит уже…

…выволакиваю себя из небытия, вижу телефон, что он здесь делает, это вообще мой телефон или чей, вроде бы не мой, но эта надоедливая мелодия, чтоб ей провалиться…

Не выдерживаю, жму на экран, где здесь ответить на вызов, где-где-где, жму на зеленую трубку, ни черта не происходит, вспоминаю что-то давно забытое, а может, никогда и не известное, жму на кружок в центре, веду пальцем до зеленой трубки, ну только попробуй не сработать, уже не знаю, что я с тобой сделаю…

Говорю, ни на что не надеясь:

– Алло.

– Телефон мой верните немедленно! – динамики взрываются женским визгом, – у вас вообще ни стыда, ни совести!

Осторожно спрашиваю:

– А вы… а вы кто?

– Вы еще и издеваетесь, что ли?

– Ни в коем случае, что вы…

– Ничего, что это мой телефон?

– Очень рада.

– Так верните немедленно, черт бы вас побрал! Вообще ни стыда, ни совести у людей нет…

Хочу сказать, что если со мной будут так разговаривать, то черта с два я кому-то что-то возвращать буду. Не говорю, вместо этого спрашиваю как можно спокойнее:

– Вы… вы где?

– В смысле?

(да не визжи ты так, не визжи)

– Ну… адрес ваш?

– Вот так, я ему еще и адрес свой говорить должна!

– Ну а как я вам телефон верну?

– Вы сами сейчас где находитесь?

– Я… э-э-э… – хочу ответить, тут же осекаюсь, понимаю, что вообще не знаю, где я нахожусь. Оглядываю пустую комнату, толкаю дверь, ни на что не надеясь, так и есть, заперто…

– Слушайте, а я не знаю, где я…

– Да вы издеваетесь, что ли?

– Нет, я правда не знаю… меня заперли где-то…

– Да я сейчас милицию вызову! – телефон взрывается криком.

Спохватываюсь:

– Вызывайте, обязательно вызывайте, скажите, что меня тут заперли!

Короткие гудки, чер-р-т… пытаюсь перезвонить, понимаю, что номер не определился. Снова оглядываю свою тюрьму, пытаюсь вспомнить, как я сюда попала. Ничего не вспоминается, хоть убей, совсем ничего, но ведь было же у меня что-то кроме этой комнаты без окон и запертой двери, вспомнить бы еще, что именно…