Раньше я имел время на раздумья каждый день. Когда я гулял с собакой в небольшом парке за дорогой по вечерам, у меня всегда был час на мысли обо всём. Час спокойствия и взгляда на мир со стороны. Ни людей, ни шума их голосов. Только природа. Такая обстановка умиротворяет. Она рождает чистые мысли и верные решения. Уходя туда в смятении, я возвращался в истинной гармонии с собой.

Так я спасался с десяти до шестнадцати лет. Потом тот мини-парк, где мы блуждали с собакой, отдали под застройку. Территорию отгородили и перекопали, и нам пришлось ютиться на клочке палисадника возле дома. Вокруг было шумно, повсюду лазили люди, поэтому мы стали гулять очень быстро и бездумно. И очень скоро всё в моей жизни пошло не так.

С тех пор прошло почти десять лет. Что показательно, все эти годы я с радостью кинул бы в топку. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы только разыскал своих будущих друзей, а ещё ни на минуту не отходил бы от бабушки, которая умерла в 2007 году. Всё остальное я гнал бы от себя поганой метлой: скучный институт, скучную работу, падших женщин. Бездарных и безразличных врачей, практически закрывших мне дорогу в спорт. Эти пункты, которые как клещи высосали из меня почти все жизненные силы и уже практически свели в могилу, я бы просто оставил в стороне.

Лишь недавно я стал снова ставить жизнь на паузу. Со мною снова есть мой час на мысли обо всём.

Практически так же, как трагически брошенные девочками малолетние реперы рождают свои тексты о любви, в конце этого лета я снова стал писать лирические стихи. Я говорю «снова», потому что уже делал это раньше, когда мне было пятнадцать. И в этом году всё вернулось на круги своя. Мои одинокие творческие вечера, накрывшие меня в этом августе, опять начались не без мыслей о даме.

Женщины вдохновляют нас либо своим появлением, либо своим уходом из нашей жизни. В этот раз со мной была муза ухода, и этот уход впечатлил меня намного больше, чем все приходы вместе взятые.

Нас вдохновляют далеко не все: с одними встречаешься годами и забываешь их за неделю, а другие за пару месяцев проникают в твоё сердце, влезают в твою голову и поселяются там на всю жизнь. Их уже давно нет рядом с тобой, но твоя шхуна всё ещё на якоре, который ты бросил при встрече с ними. Ты остановил своё плавание, но вовсе не ждёшь их. Ты просто стоишь у борта, смотришь на горизонт и думаешь. Застыл, как будто тебе никуда не нужно.

В те редкие разы, когда я действительно был вдохновлён, я имел дело с поистине роковыми женщинами. Я влюблялся в них без памяти, а затем влюблял их в себя. Они были красивы, умны, порочны, и обладали поистине сильным характером. Уверенные в себе и наглые, они всегда заботились только о своём мирке. Настоящие стервы. Типаж, от которого мой мозг тошнит, неведомым образом пробирался в моё сердце. Наверное, это мой крест. Я терял голову от их глаз, голоса и ума, довершая образ тем, что сам мечтал в них видеть. Я был профессионалом по строительству воздушных замков.

Это случалось со мною дважды: в 2005 и в 2015 годах. Стервы, которых я повстречал с разницей в целых десять лет, были совершенно разными, но повлияли на меня одинаково сильно. Одна в пятнадцать лет научила скромного школьника—отличника плохому, другая в двадцать пять практически лишила его веры в хорошее. Первую он уже почти не помнит, а другую ещё просто не успел совсем забыть.

Между этими особами бывали те, кого действительно стоит помнить. И я их помню. Ирония моего вдохновения в том, что писать лирические стихи меня побуждали исключительно те, кто их попросту не достоин. Женщины, которые мало смыслят в романтике, рождали во мне романтические стихи. Странное дело. В любви вообще очень много странностей.