– Да, как же! И нас заметят ещё с порога! – не уступал Людовик.

Вдруг он с силой толкнул Луи-Виктора в бок, а когда тот возмущенно промычал проклятие, закрыл его рот ладонью. Ткнув пальцем в узкий просвет в щели между досками, Людовик указал на промелькнувшую в одно короткое мгновение неясную тень и шепнул в самое ухо графу:

– Замрите, Вивонн! Молчите. Кто-то идёт.

В тишине послышались шаги. Кто-то неторопливо шёл по залу, случайно или со знанием дела, избегая места, где лежали особенно скрипучие половицы паркета.

– Кто это? Вы его видите? – Луи-Виктор подался вперёд, желая прижаться щекой к грубо оструганной деревянной дверце чулана и рассмотреть пришельца сквозь узкую щель между досок.

Но Людовик оттолкнул его ударом в плечо. Он и сам горел желанием взглянуть на ночного вора, который вот уже несколько дней с незаурядной изобретательностью дерзко вторгался во внутренние покои дворца и останавливал стрелки часов. Если что и было похищено при этом, так это дворцовое время. Вот именно этот факт и привлёк интерес Людовика к этому делу. Никогда ещё ему не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь решился пойти на такой серьёзный риск только ради того, чтобы в шутку вскрыть механизм часов и остановить ход стрелок.

Забыв про опасность засадить занозу на самом неудобном, а главное, заметном месте, Людовик прижался щекой к дощатой дверце и посмотрел в щель. Из чуланчика, где они прятались, можно было разглядеть только узкую полосу в правой части зала. Всё, что он успел заметить в ней, был длинный хвост шпаги под плащом незнакомца. Она едва ли не волочилась за ним, так что издали его силуэт напоминал гигантскую мышь, крадущуюся через зал на задних лапах.

– Чёрт, да он же карлик! – раздосадовано шепнул Людовик и отодвинулся от двери, уступив своё место Вивонну.

– Он один? Может, поймаем его? – вопрос де Вивонна был чистой воды формальностью. Не дожидаясь ответа, он со всей силы толкнул дверцу. В тот же миг колокольчики больших напольных часов в дальнем конце зала начали отбивать время – четыре часа. Их мелодичный перезвон заглушил жалобный стон дверных петель, но последовавший затем грохот сорвавшейся с крючка щётки повторился гулким эхом, прокатившимся по всем близлежащим галереям и залам.

Де Вивонн и Людовик вылетели из укрытия. В темноте они не сразу смогли разглядеть фигуру незнакомца, но присмотревшись, увидели, что тот успел забраться с ногами на табурет перед большими напольными часами и протянул руку к крышке позолоченного купола, увенчивавшего массивный корпус часов с циферблатом, закрытым за застеклённой рамой в виде дубового венка. Слышно было, как отворяясь, протяжно пропели давно не знавшие масла петли рамы, тихо звякнуло стекло, а затем скрипнула отворяемая панель циферблата, за которой скрывался механизм часов. Незнакомец поднял сжатую в кулак руку и что-то просыпал прямо на часы.

До слуха следивших за ним охотников донёсся едва различимый шорох сыпавшегося на пол песка. Но не только это. В следующее мгновение заскрежетали металлические шестерёнки, раздался протяжный стон и резкий щелчок лопнувшей от перенапряжения пружины. Серебряные колокольчики, которые звонко отбивали наступившее время, замолчали, так и не отбив в последний четвёртый раз.

– Я приказываю вам стоять! – выкрикнул Людовик и побежал к незнакомцу. – Ни с места! Не смейте!

Тот резко обернулся, и от этого неловкого движения табурет под ним зашатался. Чтобы не упасть, он попытался удержать баланс, широко раскинул руки, ухватился за гардину и неуклюже потянул за собой. С глухим шорохом тяжёлая парчовая ткань начала оседать, а под её массой с креплений сорвался длинный карниз из литой бронзы. Раздался громкий треск рвущейся ткани. Грохот упавшего карниза звенящим эхом прокатился по пустому залу и примыкавшим к нему галереям.