Ведомая инстинктом самосохранения, Надежда осторожно, стараясь не шуметь, поднялась на ноги.

Сердце бешено колотилось, во рту горчило от страха.

Одна из мутно виднеющихся теней приподнялась. Во тьме по–кошачьему ярко блеснули глаза и последние остатки самообладания покинули Надежду.

Она бросилась бежать неведомо куда. Бездумно, инстинктивно, как вспугнутое хищником животное. Спотыкаясь, падала, снова поднималась. Натыкаясь на сучки не чувствовала обжигающей, острой боли.

Надежда не оборачивалась, не оглядывалась, но чувствовала – её преследуют. Никогда в жизни смерть не подходила к ней так близко, как сейчас. Она дышала прямо в затылок.

Что–то светлое мелькнуло в темноте. Лошадь?

Несчастное животное было привязано к одному из тонких деревьев, и металось в испуге, лишённое возможности спастись бегством.

Как Надежда оказалась верхом? Каким чудом развязала узлы? Как она, никогда в жизни не видевшая лошадь, вскарабкалась на неё – потом даже вспомнить не могла. Помнила только, как летела в темноту, вперёд, словно выпущенное пращей ядро. Изо всех сил, до судороги в спине, зажимая вздымающейся под ней огромное тело ногами. Обхватив шею белой кобылицы, уткнувшись лицом в холку, клещом вцепилась в колючую гриву. Понимая – не удержится на скользком от пота, взмыленном животном, – ей конец. Разобьётся. А потом её сожрут заживо непонятные твари, населяющие этот жуткий мир.

К счастью, умное животное само знало, какое направление выбрать, чтобы спасти себя и всадника. Между ветками замаячил свет. Алые блики замелькали в темноте, словно путеводные звёздочки. А через несколько секунду кобыла прыжком ворвалась в очерченный огнем круг и встала, как вкопанная, тяжело дыша и плюясь клочками пены.

Не в силах разжать пальцы, Надежда так и висела на своей четвероногой спасительнице, затравленно озираясь.

Лошадь взбрыкнула, вскидываясь на дыбы и неумелая всадница, утратив равновесие, тяжелым кулем съехала вниз.

В следующее мгновение холодное острие металла оказалось приставленным к её горлу, не давая даже сглотнуть.

Взгляд остановился на воине, воскрешающем в памяти образы римских гладиаторов. Мужчина выглядел огромным, как медведь.

Надежда замерла, испуганно глядя на чёрную глыбу из мышц в кожаных доспехах.

– Опусти клинок, – велел ему мягкий женский голос. – Сандар, посмотри на её руку?

Мужчина медленно, словно нехотя, отвёл оружие в сторону.

Проследив за его взглядом, Надежда вспомнила о найденном в дупле кольце, до сих пор красовавшемся на её безымянном пальце.

– Так ты Джайна?

Спросил воин–великан, присаживаясь рядом с Надеждой на корточки и пристально разглядывая кольцо на её руке.

– Я – Надежда, – представилась она в ответ.

– Кажется, мы всё–таки нашли её? – подал голос ещё один воин, тощий, как щепка, но словно свитый из мускулов. – Хвала всесильным богам! А то я уж думал нам всем крышка.

–Я не понимаю, о чём вы говорите? Вы искали меня? – недоверчиво протянула Надежда.

– Ты ведь пришла к нам из другого мира, верно? – спросил воин–медведь по имени Сандар.

Все замерли, с напряжением вслушиваясь в ответ, словно от него зависела их дальнейшая жизнь.

– Мы пришли, чтобы встретить чародейку, которую должны узнать по кольцу, в точности похожим на твоё, – вновь зазвучал низкий, мягкий женский голос воительницы, остановившей нападение Сандара. – Но, когда прибыли к назначенному месту, там никого не оказалось.

Худой, молодой воин в кожаной одежде глумливо рассмеялся:

–Если ты – это она, признавайся, не бойся. Мы раскроем тебе дружественные объятия. Мамой клянусь! Ну? Джайна ты или нет?

– Я – Надежда. И насколько мне известно, никакая не чародейка. Кольцо я случайно нашла в дупле у нас в лесу. Всё происходящее кажется мне страшным бредом, но не могу отрицать, ваш мир – это не мой мир. Так что я вполне могу оказаться неведомой мне Джайной. А могу и не оказаться ею. Только, прошу, не бросайте меня здесь одну!