– А ничего, что костер такой высокий? – ворвался в её внутренний монолог с самой собой голос Рики. – Его, как стемнеет, издалека ж видно будет.

– И что? – отмахнулся Сабуль. – Нечисть огня боится. А люди, коли живые – так нам их появление будет только на руку.

– Нечисть? – решила выяснить кое–что для себя Надежда.

Из уроков истории она припоминала, что в средневековье господствовал религиозно–мистический взгляд на мир, приведший к охоте на ведьм. Оставалось только выяснить, на самом ли деле тут водилось нечто страшное или опасность была лишь в воображении невежественных людей?

– Вы всерьёз опасаетесь появление нечистой силы? – спросила Надежда.

– Мы опасаемся появления мертвецов, – угрюмо сообщила Рика.

В голосе девушки звучало раздражение. Вместе с солнцем уходило и её дружелюбие.

– Извини, за назойливость, но не могу не спросить: что делает Сабуль? – кивнула Надежда в сторону их спутника, выполняющего на её взгляд весьма странные действия.

– Ставит охранный круг, – вздохнула Рика. – Только у него ничего не получится. Он же не маг.

Н–да. Похоже насчёт нечисти и магических прибамбасов тут всё серьёзно.

Надежда решила больше не задавать вопросов. Полученные ответы все больше заставляли её задумываться о психическом здоровье, как своём, так и попутчиков.

Стемнело быстро. Скоро только вокруг костра и можно было что–то разглядеть.

Сабуль присев, подбросил в огонь следующую пару веток.

– Жрать охота, – хлюпнул он носом.

Рика протянула ему чёрствый хлеб с вяленым мясом – местный аналог бутерброда.

Насупившись, парень взял протянутый ему кусок.

– Нормальной пищи хочется, – пожаловался он. – Каши там. Или похлебки какой.

– Нету, – лаконично оборвала его Рика.

– А что стало с остальными членами вашей труппы? – сочла момент подходящим для следующего вопроса Надежда.

Сабуль, поперхнувшись, закашлялся.

Рика, похлопав его по спине, со зловещим спокойствием, сообщила:

– Да нежитью все и стали. Кроме нас. Но и это, боюсь, ненадолго. Не сегодня, так завтра, товарищи, по обычаю мертвого племени, придут и за нами.

– Дура баба! – Сабуль, поднялся, нервно вытирая руки о штанины. – Молчи, коли дельного сказать не можешь!

– Я говорю правду, – с невозмутимостью обречённого отозвалась девушка.

Надежда не хотела верить в реальность надвигающейся угрозы. Но ночь и негостеприимный, хмурый лес, наполненный трагическими тенями прошлого, вызывали неконтролируемое чувство иррационального, непривычного для неё, страха.

– Хватит чесать языками. Ложитесь лучше спать. С посторожу, –сказал Сабуль.

Рика принялась возражать, в то время как Надежда покорно завернулась в предложенное ей одеяло и растянулась на холодной земле. Всё равно она не капельки не воин, а устала просто ужасно.

На периферии сознания осталось мысль, что тонкое одеяло – слабая защита от простуды. Но смысла развивать эту тему не было. Как и вариантов.

Укладываясь, Надежда в тайне от себя самой надеялась, что с первыми лучами солнца она очнётся в своем мире и все произошедшее окажется занимательным, очень правдоподобным, но сном.

***

Проснулась Надежда от того, что рядом кто–то громко и утробно чавкал.

Влажно, плотоядно и страшно.

Костёр погас. Единственным источником света оставались звёзды, но небо заволокло тучами. В непроглядной тьме невозможно было толком ничего разглядеть, но это к лучшему. Неизвестно, что с Надеждой стало бы, если бы картина открылась ей целиком во всей своей неприглядности.

Мутные очертание сутулых фигур, низко пригибающихся к земле, словно что–то разыскивающих, наводили парализующий ужас. Это явно были не Сабуль и не Рика.