Теперь каждую ночь он просыпался от неудержимой боли в области сердца, брал чашу воды и выходил на веранду. Там он стоял, подолгу всматриваясь то в горизонт, то в небо, ожидая чего-то – видимо, смерти.

Сегодня Хуану было особенно скверно, потому что днём, бродя по дому, он наткнулся на старый семейный портрет, который самым удивительным образом обнаружился в центре гостиного зала, куда владелец не заходил уже довольно давно.

Глубокая тишина и пустота ночи наполняли воздух. Вдруг послышался спокойный и размеренный звук шагов – кто-то шёл по мощёной камнем дороге к дому со стороны полей, но пока не показался из-за холма. Необычно звенели шпоры, не характерные для работников плантаций. Но Хуану Карлосу было ровным счётом всё равно, он даже не пошевелился, чтобы разбудить домашних, лишь хладнокровно поднёс чашу к губам и отпил глоток воды.

Меж тем показался силуэт – человек высокого роста и крепкого телосложения, под стать Хуану, каким он был раньше, в белой гуябере и чёрно-серебристом чарро, с такого же цвета широкополой шляпой в руках и в сапогах для верховой езды. В лунных отблесках мерцал новенький Ремингтон 1858 года. Незнакомец медленно, но неодолимо приближался. Уже прорисовывались яркие черты лица чистокровного испанского кабальеро, несколько меркнущие на фоне печально-усталого, но гордого взгляда сапотека.

– Доброй ночи, сеньор де Вито, – прозвучал спокойный голос незнакомца.

– Доброй ночи, сеньор, не имею чести знать Вас, мы знакомы? – ответствовал асьендадо не слишком удивлённым голосом.

– Хмм… Удивительно, что Вы меня не замечали. Несмотря на это, я всё же представлюсь, как и полагается в высших кругах Вашего общества. Меня любят называть по-разному, но, говоря честно, всем именам я предпочитаю одно – Менсахеро де Муэрте.

– В таком случае я Вас ждал. Не помню Вас на похоронах моей жены, Вы там были? – спросил сеньор де Вито.

– Да, я всегда стоял чуть позади Вас, ожидая, что Вы обернётесь, но этого не случилось. Я наконец закончил целый ряд дел здесь неподалёку, чтобы встретиться с Вами. Вы же знаете сеньора Мариуша Писадо, португальца, что купил землю по соседству?

– Разумеется, они с женой неоднократно приглашали меня на званый ужин, но в последнее время я перестал бывать даже у него. Но как это связано с Вашими делами? – поинтересовался Хуан Карлос.

– У почтенного сеньора на неделе было два пожара в полях, я помогал. Столько людей погибло – упокой Господь их души, – закончил сеньор де Муэрте, осенив себя крестным знаменем. – Но их время пришло.

– Что ж, тогда не будем тянуть, давайте сразу закончим, не стоит отнимать Ваше время, – уверенно проговорил асьендадо, ставя чашу на маленький стол.

– Ну что Вы, сегодня нам предстоит длинная ночь! Пройдёмте, Вы ведь не против прогуляться?

– Как Вам будет угодно, мне давеча некуда спешить, – спокойно заметил Хуан Карлос.

Старческой походкой он покинул веранду. Асьендадо и его гость неспешно двинулись от дома в сторону маленькой бухты в месте впадения реки Сан-Лоренсо в море Кортеса через поля имения.

– Превосходная сегодня ночь, не так ли? – вопросил сеньор де Муэрте.

– Ничем не лучше и не хуже многих других. Много их было, и после меня будет, быть может, даже лучших, – ответил безразлично Хуан Карлос, медленно бредя и глядя себе под ноги.

– Стойте, сеньор де Вито, – повелительно вымолвил гость, когда они проходили мимо старой лиственницы, а до берега оставалось ещё с полчаса ходьбы.

Асьендадо остановился, продолжая угрюмо смотреть на землю. Меж тем сеньор де Муэрте сорвал лист с ветки и потёр его в руках. Затем положил на ладонь сеньора де Вито: