Юра Балясный мог напугать только своими толстыми стеклами в очках. Сапог открытым кулаком въехал боковым в челюсть Юрке, тот на ногах не устоял. Не поднимаясь, он пополз в поисках очков.

– Куда пользёшь, сука? Всталь в строй! – сразу последовала команда и удар сапогом по копчику. – Салябоны, будем тренироваться. Слюшай мой команда! Равняйсь! Смирна! Напра-аво! Гусиным шагом, присели, блат, бистро, ша-агом… марш! Равнение на тумбочка!

Мы опустились на корточки и зашелестели босыми ногами по взлетке – школа Лютого, как-никак. Прошли раз, развернулись, два, развернулись. Ему мало.

– Песню запе-евай!

– Какую песню!? Сапог, ты чё? Дай поспать! – закричали деды из спального помещения.

– Отставить песню. На месте-е-е стой! Раз-два! Напра-во! Встать. Будем учить самый лючьший стих на свет. Салябоны, когда вас дедушка спрашивать «день прошель», что надо отвечать, кто знать? Где мой друг Закир? Ты выучиль?

– Да, Костя.

– Что!? От блат!

– Так точно, рядовой Сапог.

– Совсем охуель! – как-то даже радостно удивился Сапог наглости салабона, – давай читай. Все слюшай!

Маленький таджик Закир, раскачивая головой, в распевку начал декламировать:

Дембель стал на день короче,

спи солдат, спокойной ночи,

пусть приснится тебе сон,

как садишься ты в вагон,

папироска с злой травой,

баба с пышною пиздой,

самогонки полный таз

и Устинова^>44 приказ

об увольнении в запас.

«Боже, ну о чем еще может мечтать человек?!» – подумал я.

– Так, завтра всех дедушка Сапог спрашивать. Кто не знать, полючает бляха по жопе. Я вас всех…

Закончить он не успел, в дальнем конце коридора раздался шум. Из дверей канцелярии вылетел Юрка Карев, отбиваясь от двух дедов. На свободе широкого коридора он сразу получил преимущество маневра и использовал бы его на все сто, но дедам на помощь бросился Сапог, он оказался у Карева сзади. Сапог прыгнул Юрке на спину и зажал горло локтевым сгибом своей короткой, но очевидно очень крепкой руки. Подскочившие деды быстро закончили расправу. Из канцелярии выволокли в умывальник ещё одного деда, лицо его было в крови, видно Карев первым его там зацепил. Дежурный по роте гаркнул:

– Че хлебалы раскрыли? Отбой команда, салабоны! Бегом! Время пошло!

Второй раз нас просить не надо, мы разлетелись по койкам.

Мой первый день в роте прошел. Осталось всего 709! Уже легче.

– Рота, подъем! – крик дневального вернул меня к реальности. Тело инстинктивно заработало, а вот мозг включился и сразу выключился за ненадобностью. Все салабоны вскочили, остальные продолжали спать. После зарядки, не успел я дойти до своей койки, как был остановлен парнем в очках. Высокий, надменное лицо, гражданская футболка.

– Солдатик, заправишь вот эту коечку, – не требуя от меня подтверждения, он развернулся, закинул полотенце себе на плечо и неспешно пошел в сторону умывальника. Я пошел заправлять койку. Свою. Заправлять ему я, конечно, не собирался. Было страшновато, косясь, я держал под контролем спальное помещение. Минут через пять появился он, увидел незаправленную койку и немедленно поймал следующего, подвернувшегося ему под руку, салабона. Я ослабил внимание, а зря.

– Солдатик, а ты из охуевших или припизженых? – сзади меня стоял этот парень, уже одетый и оказался он младшим сержантом.

– Я… – я только открыл было рот, как он меня криком перебил:

– А меня это ебёт, военный?! Пшел нах в туалет, там с тобой говорить буду.

Он взял меня под локоток и подтолкнул вперед. Мы пошли. По дороге он вдруг обнаружил, что его постель так и стоит нетронутой. Быстро нашелся и второй виновный.