– На раз, два… – Брюмо вместе со всеми подхватил первую перемычку и опустил её за борт. Две пары подсобников, стоящих по разные концы палубы, ярд за ярдом стравливали боковые канаты.

– Эй, там! Не торопись! Помедленнее. Спутаешь – сам полезешь за борт, – сложа руки трубочкой прокричал Брюмо. – Эдельманн! Побудь здесь. Я на корму. Напортачат сейчас.

Артур сделал несколько шагов и в недоумении остановился. С трудом соображая, он развёл руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие. Мысли замедлились, словно завязли в гудроне. Шея наотрез отказалась держать потяжелевшую голову. Звуки вокруг сменились шипением, а сердце забилось так, словно грозило споткнуться и остановиться. Ноги черпия подкосились, и он в беспамятстве распластался на палубе.

– Артур! Что с тобой? Ты слышишь!

Сознание вернулось мгновенно. Так бывает, когда человека поднимают среди ночи. Тот просыпается и ничего не может понять – где он, что с ним. Так и черпий. Его не опухший глаз раскрылся и с недоумением уставился на зависшие над ним лица.

– Черпий, ты случаем не больной? Может, тебя это… миазмы пустоумия посетили? – съязвил Бенджамин, улыбаясь двенадцатью зубами. За что сразу же получил от епископа увесистый подзатыльник.

– Ты немного думай, о чём болтаешь, олух. Язык у тебя слишком длинный.

– Что произошло? – Артур хлопал глазами, переводя взгляд от одного к другому. В голове начали копошиться мысли, но понимания происходящего по-прежнему не приходило.

– Что, что. Шел да свалился. Будто по черепушке чем ударили. Мы уж подумали, ты помер, – Бенджамин протянул руку лежащему другу. – Вставай!

– И давно я… отключился?

– Да минут пять. Не больше. Что у тебя случилось? Хвораешь что ли чем?

– Сам ты хвораешь, деревенщина… – черпий не на шутку обиделся. – Отсутствием мозгов.

Фермерский сын побагровел, но предпочёл смолчать, отстранённо уставившись вдаль. Внутри разливалось неприятное, но давно знакомое чувство. Его не впервой называли подобным словом, но впервые так назвал друг, пусть и вновь обретённый. Призраки прошлого и здесь его нашли.

Черпий окончательно пришёл в себя. Голова уже не гудела, а зрение полностью прояснилось. Все овладевшие им эмоции схлынули, а разум стал кристальней утренней росы. Из глубин подсознания нахлынули воспоминания. Нет. Не совсем то – отголоски каких-то воспоминаний. Артур наморщил лоб, пытаясь разобраться в ощущениях. От возникающих образов по коже побежали мурашки. Так бывает, когда пытаешься вспомнить сон, но его подробности постоянно скрываются в тени, оставляя после себя лишь невнятное послевкусие. Это одновременно завораживает и пугает.

– Епископ. Что Вы знаете о ветреном пустоумии? Первые симптомы. Ложные воспоминания, – посерьёзневший черпий нервно потёр затылок. – Где-то я читал об этом.

– Ищешь связь с обмороком? Успокойся. Подхвативший сей недуг не задумывается о подобном, потому что думать нечем, – Брюмо в недоумении нахмурил брови. – Ложные воспоминания? О чём это ты?

– Я как будто видел сон, но не могу вспомнить про что он. Картинка появляется в голове и сразу же пропадает, а я не успеваю её рассмотреть. Это как с молнией – видишь её буквально долю секунды и потом не можешь представить её форму.

– Может это просто галлюцинации? Последствия после падения. Иногда мозг вытворяет очень странные штуки, – Брюмо недвусмысленно покрутил пальцами.

– Нет. Я о другом. Я почему-то уверен, что видел частичку чьей-то жизни. Потому и говорю о ложных воспоминаниях. Это не бред, и не сон, а что-то действительное.

– Лучше тебе не забивать голову всякой ерундой. Не думай об этом и само всё пройдёт.